Тишина в квартире стояла такая, что Вера слышала, как тикают старые часы в гостиной. Александр уехал на «деловую встречу» — третью за неделю, и она в очередной раз осталась одна в их просторной, но почему-то всегда пустой квартире.
Вздохнув, Вера поднялась с дивана. В свои пятьдесят шесть она выглядела моложе, чем многие её сверстницы. Светлые волосы с едва заметной сединой, стройная фигура, морщинки только в уголках глаз — следы улыбок, которых в её жизни было много. Или ей так казалось?
Телефон на кухонном столе завибрировал. Вера вздрогнула и посмотрела на экран — звонила подруга Марина. Она потянулась к телефону, но рука коснулась не её аппарата, а телефона Александра. Странно, он никогда не оставлял его дома.
«Наверное, спешил», — подумала Вера, отодвигая мужнин телефон. Но экран вдруг вспыхнул уведомлением.
«Ирина: Папа, мы ждём тебя завтра…»
Вера замерла. Папа? У них с Александром была только дочь — Лена, 35 лет. Замужем, живёт в Канаде. Кому ещё звонить Александра папой?
Секунда сомнения — и Вера разблокировала телефон. Код был прежним, датой их свадьбы. Ирония судьбы.
В мессенджере она нашла диалог с «Ириной». Открыла. И время остановилось.
«Папа, мы ждём тебя завтра. Серёжка уже подготовил свой новый самолётик, хочет показать».
К сообщению было прикреплено фото: мальчик лет шести-семи с конструктором в руках. Тёмные волосы, чуть раскосые глаза… такие же, как у Александра в молодости.
Следующее сообщение: «Я приготовлю твой любимый пирог с грибами».
Пирог с грибами. Его любимый. Вера делала его каждое воскресенье.
Она листала переписку всё дальше и дальше. Два года, три, четыре… История другой семьи, которая жила параллельно с их собственной. Фотографии мальчика, начиная с младенчества. Семейные ужины. Отпуск на море. «Мы скучаем». «Я тоже, родные мои».
Родные.
Телефон снова завибрировал, но уже её собственный. Вера медленно положила телефон мужа и ответила Марине почти спокойным голосом:
— Да, привет.
— Вер, ты чего не отвечаешь? Мы сегодня в театр идём, забыла?
— Я… — Вера с трудом собирала слова в предложения. — Я не могу сегодня, Мариш. Прости. Что-то… приболела.
— Что случилось? — в голосе подруги звучало беспокойство.
— Ничего. Просто устала. Поговорим завтра, хорошо?
Она прервала звонок и снова взяла телефон мужа. Открыла карты, историю поездок. Адрес был сохранён как «Работа-2». Улица Лесная, дом 17, квартира 48.
Утром Александр уехал рано. Поцеловал её в щёку, как обычно, спросил, не нужно ли чего купить, сказал, что задержится на работе. Всё как всегда.
Вера подождала час, собралась и вышла из дома. Такси привезло её на улицу Лесную через сорок минут. Обычный многоэтажный дом, ничем не примечательный.
Она стояла у подъезда, не зная, что делать дальше. Позвонить в дверь? Представиться кем? «Здравствуйте, я жена вашего… кого?»
Ветер трепал её волосы, когда из подъезда вышел Александр. В руках у него была большая плюшевая собака. Он улыбался — той особенной улыбкой, которая в последние годы редко появлялась на его лице в их доме.
Вера спряталась за машину, наблюдая, как муж садится в такси и уезжает. Не на работу. Они прожили вместе тридцать лет, и всё это время она считала, что знает его.
В такси по дороге домой Вера смотрела в окно, но не видела ни домов, ни деревьев, ни людей. Перед глазами стояло лицо мальчика с фотографии. Серёжка. Сергей Александрович, по отцу.
Когда ключ повернулся в замке, было уже далеко за полночь. Александр тихо вошёл в квартиру, стараясь не шуметь.
— Не нужно красться, — голос Веры из темноты гостиной заставил его вздрогнуть. — Я не сплю.
— Вера? — он щёлкнул выключателем. — Почему ты сидишь в темноте?
Она смотрела на него — такого знакомого и такого чужого. Человека, с которым прожила половину жизни.
— Сколько лет ты живёшь на две семьи, Саша? — её голос был удивительно спокоен.
Его лицо застыло. Он медленно опустился в кресло напротив.
— Что ты говоришь? Какие две семьи?
— Не надо, — она покачала головой. — Я видела. Переписку с Ириной. Фотографии Сергея. Я была там сегодня, на Лесной. Видела, как ты выходил с игрушкой.
Наступила тишина, такая глубокая, что можно было услышать, как бьются их сердца.
— Это не то, что ты думаешь… — наконец произнёс он.
— Нет, — перебила Вера. — Это именно то. У тебя другая семья. Другая жизнь. И ты годами лгал мне.
Александр провёл рукой по лицу — жест, который появлялся, когда он был загнан в угол.
— Я не хотел тебя терять, — тихо сказал он. — Я любил тебя. Люблю до сих пор.
— И поэтому завёл вторую жену и ребёнка? — горькая усмешка исказила лицо Веры.
— Она не жена, — быстро возразил он. — Мы не расписаны. Это просто… так получилось. Сначала был просто роман, ничего серьёзного. А потом она забеременела. Я не мог её бросить с ребёнком.
— И решил не бросать никого, — кивнула Вера. — Просто поделить свою жизнь пополам. Очень удобно.
— Вера, прошу тебя, — он подался вперёд. — Мы можем всё сохранить как есть. Ты же моя семья, мы столько лет вместе…
— Семья — там, где есть правда, Саша, — она смотрела на него без слёз, без крика. Только бесконечная усталость в глазах. — А не расписание посещений.
— Что ты хочешь сделать? — в его голосе звучал страх.
— Я не знаю, — честно ответила Вера. — Но я знаю, что не могу больше так жить. В этой лжи. Притворяться, что всё нормально.
— Мы можем поработать над нашими отношениями, — торопливо заговорил он. — Я буду больше времени проводить с тобой. Мы можем поехать в путешествие, давно хотели в Италию.
— А что ты скажешь своей второй семье? — спросила Вера. — Что у тебя командировка? Или снова деловая встреча?
Александр молчал, не находя ответа.
— Я уезжаю, — сказала Вера, поднимаясь. — Мне нужно время. Пространство. Воздух.
— Куда? — его голос дрогнул.
— В дом родителей. Он всё ещё наш с Леной.
— Ты расскажешь ей? — лицо Александра исказил страх.
— Не знаю, — повторила Вера. — Сейчас я не знаю ничего. Только то, что не могу больше находиться здесь.
Дом родителей в пригороде встретил её тишиной и запахом яблок. Последние годы они сдавали его, но сейчас он пустовал. Вера открыла окна, впуская весенний воздух, и начала приводить комнаты в порядок. Не думать. Только делать. Мыть, чистить, стирать пыль. Вечером рухнула в кровать без сил и проспала двенадцать часов.
Александр звонил каждый день. Она не отвечала. Он присылал сообщения — она не читала. По ночам она не спала. Лежала, уставившись в потолок, и пыталась собрать себя по кусочкам. «Кто я вообще теперь?» — крутилось в голове. — «Вера, жена Александра? Нет, скорее, полужена. Треть жены. Или четверть? Интересно, сколько времени он уделял каждой из нас?» Горькое веселье охватывало её, а потом снова накатывала пустота.
Телефон она отключила на третий день. Не выдержала этих бесконечных «Прости», «Давай поговорим», «Я всё объясню». Банальности. Как в дешевом сериале.
Через неделю на пороге нарисовалась Лена — прилетела из своей Канады, бросив работу, перепуганная до полусмерти их семейным апокалипсисом.
— Мам, ты что творишь? — с порога налетела она, бросая чемодан в углу веранды. — Телефон отключен, на имейлы не отвечаешь… Отец там на стенку лезет, меня завалил звонками. Что происходит вообще?
Вера смотрела на дочь — такую похожую на Александра. Те же глаза, тот же упрямый подбородок.
— У твоего отца другая семья, — просто сказала она. — Женщина по имени Ирина. И сын, Сергей. Ему лет шесть-семь.
Лена застыла, не веря своим ушам.
— Это какая-то ошибка, — наконец выдавила она. — Папа не мог…
— Мог, — Вера грустно улыбнулась. — И сделал. Я видела их переписку. Была у их дома. Это правда, Лен.
Дочь долго молчала, переваривая информацию. Потом тихо спросила:
— И что ты будешь делать?
— Не знаю, — в который раз повторила Вера. — Я всё ещё не знаю.
Но где-то внутри уже зарождалось понимание. Она была не просто женой Александра. Не просто матерью Лены. Она была Верой — женщиной, которая тридцать лет отдала семье, но у которой всё ещё была своя жизнь. И эта жизнь не должна строиться на лжи. Постепенно к ней стали возвращаться старые увлечения. Когда-то, сто лет назад, она писала. Строчила заметки в институтскую газету, вела дневник, даже пробовала рассказы. Папа всё хранил вырезки с её статьями, гордился — его дочь на журфаке! А потом… потом жизнь завертелась. Пелёнки, готовка, отчеты на работе, Сашины командировки. «Ну какое тут писательство, Верунь, ты серьезно? У тебя муж, ребенок, о чем ты?»
А теперь ей было о чем.
Сначала она просто исписывала страницы черновика бессвязной желчью. «Ненавижу», «Как ты мог», «Тридцать лет коту под хвост». Потом стала перечитывать, морщиться от собственного нытья. Начала выстраивать мысли, копать глубже. «Почему я не видела? Что я делала не так? А что, если бы я узнала десять лет назад? А что, если бы никогда не узнала?»
И понемногу из брызжущей злости стала проступать какая-то новая Вера. Та, которую она не знала тридцать лет.
Спустя месяц на пороге появился Александр — осунувшийся, постаревший.
— Нам нужно поговорить, — сказал он. — Я не могу так больше.
Вера впустила его. Они сели в гостиной — два чужих человека, которые когда-то клялись любить друг друга вечно.
— Я всё рассказал Ирине, — начал он. — О том, что ты знаешь. О том, что ушла.
— И что она? — спросила Вера без особого интереса.
— Устроила скандал. Сказала, что я должен выбрать.
Вера усмехнулась:
— И ты, конечно, выбрал меня? Тридцать лет брака против… сколько вы вместе?
— Восемь, — тихо ответил он.
— Восемь лет, — кивнула Вера. — Треть нашего брака ты жил двойной жизнью.
— Я запутался, — признался Александр. — Я не хотел никого терять. Тебя — потому что ты моя опора, моя константа. Её — потому что она молода, энергична, дарит мне то, чего… — он осёкся.
— Чего не хватало со мной, — закончила Вера. — Скажи прямо, Саша. Больше нет смысла лгать.
— Я думал, что могу иметь всё, — он опустил голову. — И тебя, и её. Стабильность и страсть. Я был эгоистом.
— Да, — просто согласилась Вера. — Ты был эгоистом.
— Вернись, — попросил он. — Я порву с ней. Начнём всё сначала.
Вера покачала головой:
— А как же Сергей? Его ты тоже бросишь?
Александр молчал, не зная, что ответить.
— Видишь, — грустно улыбнулась Вера. — Ты снова ищешь лёгкий путь. Но его нет. В любом случае кто-то пострадает.
— Что мне делать? — в его голосе звучало отчаяние.
— Быть честным, — ответила она. — Хотя бы сейчас. С собой, со мной, с ней. Со своим сыном.
Когда он уехал, Вера долго сидела в саду, глядя на закат. Внутри была не боль, не ярость — странное опустошение и одновременно лёгкость. Будто с её плеч сняли тяжесть, которую она носила, даже не подозревая об этом.
Она не хотела мстить. Не хотела разрушать. Она просто хотела жить дальше — своей жизнью, настоящей, без притворства.
— Таким образом, — Вера смотрела в зал, наполненный людьми, — я не разрушила брак. Он разрушился, когда в нём появилась ложь.
На столике перед ней лежала стопка книг — её собственных. Книжка называлась «Право на правду» — без выкрутасов, зато честно. Как и всё, что она теперь делала. На обложке — женщина, смотрящая в окно. Не красавица, не модель. Обычная тётка за пятьдесят, с морщинками и лёгкой сединой. Такая, как она сама.
— Знаете что, — Вера говорила без бумажки, путаясь иногда в словах, но от этого её выступление казалось только искреннее. — Год назад, когда я полезла в этот чёртов телефон — да, я теперь могу материться, представляете? — я думала, что умру. Просто сдохну на месте. А потом получилось, что эта дрянь, эта грёбаная переписка… она меня не убила. Она меня вытащила. Из болота, из самообмана. Из этой… вроде золотой клетки, а на деле — помойки с позолотой.
В зале слушали, затаив дыхание. Женщины разных возрастов — некоторые со следами слёз на глазах.
— Мой бывший муж живёт сейчас со своей второй семьёй, — говорила Вера. — Мы развелись полюбовно. Я не держу на него зла. Злость разрушает только того, кто злится. Я просто приняла правду и пошла дальше. И знаете что? — она улыбнулась. — Впервые за долгие годы я действительно счастлива. Не потому, что рядом есть мужчина. А потому, что рядом есть я сама. Настоящая.
После встречи к ней подошла женщина примерно её возраста.
— У меня такая же фигня, — пробормотала женщина, теребя потрепанную сумку. — Я вот тоже подозреваю… ну, в общем, похоже, у моего… там другая есть. Уже долго. Но я боюсь копать, понимаете? Мне пятьдесят восемь. Выгонит — куда я денусь? В собес?
Вера хмыкнула.
— А сейчас вы типа не в собесе? — она покрутила пальцем у виска. — В собесе души, если так можно выразиться. Знаете, как говорят: хочешь быть счастливой — будь ею. А вот хочешь быть несчастной — живи с козлом. Так и стареть с ним будете? Каждое утро просыпаться и думать — а где он сейчас? У кого? Да провались оно…
Они ещё поговорили минут десять. Вера увидела в этой женщине, как в зеркале, себя прошлогоднюю. Запуганную, загнанную в угол, уверенную, что жизнь кончена.
Когда она вышла из душного книжного на улицу, её чуть не сбил с ног порыв весеннего ветра — свежего, пахнущего началом чего-то нового. Телефон пискнул — Ленка прислала сообщение: «Ну как там твоя презентация? Мы с Джеком заждались тебя, мелкие уже спрашивают, когда бабуля прилетит, привезет ли конфеты… Мы с Джеком ждём тебя на следующей неделе. Дети считают дни до приезда бабушки».
Вера улыбнулась. Жизнь продолжалась. Другая, не та, которую она планировала. Но её собственная, настоящая.
В сумке лежал контракт на вторую книгу и приглашение провести серию встреч в разных городах. А ещё — билет в Барселону, куда она собиралась поехать одна, просто потому, что всегда мечтала увидеть творения Гауди.
Вера 30 лет жила в уверенности, что у неё идеальный муж. Пока однажды не взяла в руки его телефон. Фото. Подпись. Второй ребёнок. Вторая женщина. Вторая жизнь. Она не закатила скандал. Она не разбилась. Она ушла — не чтобы наказать. А чтобы спастись. Потому что правда может разрушить, но иногда — она освобождает.
