Похороны Игоря были пышными. Черный катафалк, украшенный красными цветами, медленно ехал по кладбищенской аллее, а за ним следовала траурная процессия. Человек сто, если не больше. Впереди самые близкие – вдова в черном одеянии и платке, дочь покойного, а еще чуть отстав, родственники. Правда, родственников этих Катерина видела всего несколько раз за все то время, что они были с Игорем вместе. Не жаловали они ее мужа, да и он особо по родственничкам не скучал, редко вспоминал о них добрым словом. Но на похороны родственники примчались, хоть и жили в другом городе.
— Дорого-богато хоронят Игоря, мама, — прошептал брат покойного Александр. – Видно денег у него при жизни было много…
— Денег и после него осталось столько, сколько ты никогда не видел! Но мы обязательно получим свою часть наследства или это будем не мы! – ответила ему мать.
Однажды, поджидая мужа с работы, Катя услышала звонок в дверь. «Ключи, что ли дома забыл?» — подумала женщина, направляясь в прихожую, чтобы открыть дверь. На пороге стояла незнакомая Катерине дама, а за ней – юноша лет двадцати.
— Вам кого? – спросила Катя.
— Уж явно, не тебя! – ответила незнакомка и, кивнув парню, мол, иди за мной, вошла в квартиру.
Катя опешила от такой наглости. Уже хотела закричать, начать возмущаться и даже подумала, не позвать ли соседа, но женщина ее остановила.
— Ты не дергайся, милочка! Игореша дома?
— Вы к Игорю? – удивилась Катерина. – Нет, его еще нет…
— Ну, мы не торопимся, — женщина оглядывалась вокруг, оценивая обстановку в квартире. – Подождем, сколько потребуется. А ты бы хоть матери и брату мужа чай-кофе предложила!
Не скрывая удивления, Катя смотрела то на незнакомку, то на ее сына. Она никогда не видела родственников мужа, более того, он и рассказывал о них очень мало. Не любил затрагивать эту тему.
— Так вы мама Игоря? – спросила Катерина.
— Нет, блин, тетя-мотя с Таганрога! – хлопнула себя по пышным бокам женщина. – Давай-ка, собери на стол родственникам!
Ошарашенная таким бесцеремонным поведением матери мужа, Катя поплелась на кухню, включила электрический чайник, достала из серванта вазочку с кексами и конфетами.
— Простите, а как мне к вам обращаться? – спросила Катя, когда свекровь, пройдясь по их с Игорем огромной квартире, появилась в дверном проеме кухни. – Я просто не знаю, как вас зовут…
— Прощаю, — махнула рукой женщина. — Акулина Федоровна меня зовут, но ты можешь называть меня «мамой». (продолжение в статье)
Он лежал в светлом помещении, а рядом стояли трое мужчин в белых халатах.
— Да, повезло мальчишке... — говорил другой голос.
— Да, как сказать?! Сиротой остался... — говорил третий.
Алеша молча думал и жалел, того мальчишку которому повезло и который остался сиротой.
— Все взяли! – папа торопил, — вечно вы копаетесь!
— Да, вроде все… — неуверенно проговорила мама.
Алеша с папой ждали возле двери, а мама уже в который раз проверяла, закрыты ли краны на газовой и водопроводных трубах. Она всегда так делала перед поездкой.
Алеше становилось уже немного жарко, но он терпел, зная, что иначе мама весь день будет вспоминать про эти краны.
Наконец они вышли, папа закрыл своим ключом дверь, а мама подергала ее, проверяя, чем опять вызвала снисходительную папину улыбку.
Ехать предстояло больше часа в деревню, к папиной сестре тете Зине, у нее сегодня был день рождения, да не простой, а круглая дата, почти юбилей – сорок лет.
— Вроде не принято сорок лет-то отмечать? – когда уселись, заговорила мама.
— Может и не принято, а только приехать все равно надо, а то разобидится потом, — отвечал папа, выруливая на проспект.
— Она же вроде не приглашала… — с сомнением посмотрела на него мама.
— Я ее с детства знаю! – не отвлекаясь от дороги, отвечал папа. — Да, не приглашала, но если не приедем, все равно обидится.
Да и Михаил намекал, что ждать будут. Ну и, в конце концов, кто нам запретит в свой выходной к родственникам съездить?!
Алеша на заднем сидении, крепко пристегнутый к детскому креслу, устав от однообразия пейзажа начал засыпать.
Его разбудил мамин истошный крик, открыв глаза, он увидел, как немного слева неестественно быстро приближается, светя фарами какой-то большой серый автомобиль, разглядеть его он не успел, последовал скрежещущий удар, и их машина как в замедленной съемке начала заваливаться направо.
Совершив два полных оборота, она ударилась о березовый комель и слегка приподнявшись, тяжело рухнула на колеса.
— Мама! – пытаясь крикнуть, прошептал Алеша.
Мама не отвечала, молчал и папа.
***
— Несколько царапин и все, — Алеша вдруг услышал неизвестный голос и открыл глаза.
Он лежал в светлом помещении, а рядом стояли трое мужчин в белых халатах.
— Да, повезло мальчишке... — говорил другой голос.
— Да, как сказать?! Сиротой остался... — говорил третий.
Алеша молча думал и жалел, того мальчишку которому повезло и который остался сиротой.
— Он смотрит! В себя пришел... — вдруг воскликнул один из стоявших рядом мужчин.
— Ну, привет, везунчик! — на Алешу смотрел, немного нагнувшись, высокий бородатый врач.
— Алешенька! – на следующий день в палату вошла заплаканная тетя Зина, — Сиротинушка!
Она рыдала присев на край кровати в ногах Алеши, наконец, вытерев слезы платочком, тетя Зина, шмыгая носом, строго посмотрела на него.
— Как выпишут, ко мне поедем. Будешь сейчас у нас жить… Один ты остался, нету больше у тебя родителей-то…
Потрясенный Алеша лежал, боясь пошевелиться.
— Что же ты не ревешь? Поплачь, легче будет…
Потом она выкладывала из своей сумки какие-то гостинцы, засовывая их в тумбочку и все наговаривала:
— Я уж тебе и место приготовила, будешь на диванчике спать…
— Вовка ждет, говорит; «На рыбалку с ним пойдем»… И Светка тоже…
— Дядя Миша тебя шибко ждал, тоже обрадуется…
— Спрашивала. Сказали, скоро выпишут…
— Если успеем, на девятый день на кладбище съездим…
— Ну ладно, давай, поправляйся! Говорят, сотрясение у тебя было…
— До свиданья, Алешенька! – за ней закрылась дверь и в палате вдруг установилась желанная тишина.
Ночью, накрыв голову подушкой, Алеша впервые после аварии плакал, но, легче от этого все равно не стало.
***
— Вот смотри, тут ты и будешь спать, — рассказывала тетя Зина.
— Вовка, покажи тут у нас все, — обратилась она к стоявшему в дверном проеме сыну, — огород наш посмотрите, скотину. Я пойду на стол накрывать.
Алеша молча следовал за Вовкой, проводившим немногословную экскурсию.
— Тут картошка растет, — он открыл широкую дверь сарая, явив уходящий за изгиб рельефа, как показалось Алеше бескрайний огород.
— Тут скотину держим, — Вовка раскрыл дверь в остро пахнущий крытый загон со следами недавнего пребывания животных.
— А где скотина? – несмело спросил Алеша.
— Пасется, — буднично ответил Вовка. (продолжение в статье)