— Лида, я больше не буду готовить на всех, — твёрдо сказала она. — У нас с Игорем свои планы, свой отдых. Вы приехали без предупреждения, и я устала от вас.
Лида замерла, держа вилку в руке. Толик поднял глаза от телефона, а Ваня, как обычно, не отреагировал.
— Ого, Маш, — Лида медленно улыбнулась, но глаза её были холодными. — Это ты так гостей встречаешь?
— Вы не гости, — отрезала Маша. — Гости звонят заранее. А вы просто приехали и живёте тут, как у себя дома.
— Ну, знаешь! — Лида вскочила. — Это и Игоря дача, между прочим! А он мой брат! Я имею право!
— Право? — Маша почувствовала, как голос дрожит. — А моё право ты учитываешь? Я тут живу, Лида! Это мой дом!
— Твой дом? — Лида фыркнула. — Да без Игоря ты бы тут ничего не сделала!
Маша задохнулась. Она хотела ответить, но в горле встал ком. Игорь, стоявший в дверях, молчал. И это молчание было хуже всего.
— Лида, хватит, — наконец сказал он, но так тихо, что Маша едва расслышала. — Давай без скандалов.
— Без скандалов? — Лида повернулась к нему. — Это твоя жена мне хамит! А ты молчишь, как всегда!
Маша не выдержала. Она развернулась и ушла в спальню, хлопнув дверью. Слёзы жгли глаза, но она не дала им пролиться. Она не хотела быть слабой. Не перед Лидой. Не перед Игорем.
На следующий день Лида с семьёй уехала. Маша не знала, что сказал им Игорь, но утром она услышала, как хлопают двери машины. Лида что-то ворчала, Толик молчал, Ваня, как обычно, пялился в телефон. Маша стояла у окна, глядя, как «Жигули» выезжают со двора. Облегчение смешалось с горечью.
Игорь вошёл в кухню, где Маша чистила овощи для ужина. Он выглядел уставшим, осунувшимся.
— Маш, прости, — сказал он, садясь за стол. — Я должен был сразу их остановить.
— Должен был, — тихо ответила Маша, не глядя на него. — Но ты не остановил.
— Они же семья, — начал Игорь, но Маша его перебила.
— А я? Я твоя семья, Игорь. Или я для тебя просто хозяйка, которая должна всех обслуживать?
Он замолчал. Маша продолжала резать овощи, но руки дрожали. Она понимала, что это не просто про Лиду. Это про них с Игорем. Про то, что он всегда выбирал минимизировать конфликт, а не её. Про то, что она устала быть «удобной».
— Я не хочу так жить, — наконец сказала она. — Я не хочу, чтобы наш дом был проходным двором. И я не хочу чувствовать себя чужой в своей семье.
Игорь смотрел на неё, и в его глазах было что-то новое — страх, осознание. Но он ничего не сказал. А Маша вдруг поняла, что не хочет больше ждать его слов.
Через месяц она собрала вещи. Не было громких ссор, не было криков. Просто однажды утром она села в автобус до города, оставив Игорю записку: «Мне нужно время». Она не знала, вернётся ли. Но знала, что больше не позволит никому — ни Лидe, ни Игорю — решать, как ей жить.
