— Что за шум? Женя, это ты? — Лариса высунулась из-за шторки ванной, услышав звук открывающейся входной двери. Вместо ответа раздался властный женский голос:
— Коробки ставьте вдоль стены! Нет, не здесь — в гостевой комнате! И аккуратнее с той, где техника, она ценная.
Лариса замерла с мочалкой в руке. Свекровь? В её квартире?
***
— Я здесь, в ванной! Сейчас выйду! — в панике крикнула Лариса, лихорадочно ища свой халат. В коридоре слышался грохот коробок и чьи-то тяжёлые шаги.
Натянув халат на мокрое тело и наспех вытерев волосы полотенцем, она приоткрыла дверь. Из прихожей доносился командный голос Ирины Михайловны, раздающей указания каким-то мужчинам.
Выскользнув из ванной, Лариса замерла, увидев двух крепких грузчиков, таскающих коробки в её квартиру. Заметив хозяйку, один из них смущённо кивнул и отвёл глаза от её полуобнажённых ног.
— Ирина Михайловна, — осторожно начала Лариса, придерживая полы халата, — а откуда у вас ключи от моей квартиры?
Свекровь обернулась с лёгкой улыбкой:
— Женечка дал, милая. Кто же ещё?
Лариса слегка успокоилась. Ну, если Женя... Но всё же, что происходит?
— А что это за коробки? — спросила она, наблюдая, как грузчики заносят очередную партию.
— Как что? — искренне удивилась будущая свекровь. — Женины вещи, конечно. После свадьбы он ведь будет жить здесь!
Лариса непонимающе моргнула. Они с Женей ещё не обсуждали, где будут жить после свадьбы — у неё, у него или вообще снимут новую квартиру. Ей казалось, такие вопросы решаются вдвоём, а не...
— Вижу, ты в замешательстве, — снисходительно заметила свекровь. — Через неделю твоя свадьба, моя дорогая. Мой сын будет твоим мужем, он будет жить здесь. А его комната теперь отойдёт Ульяне.
Как по команде, дверь распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина.
— А вот и я! — Ульяна, сестра Жени, царственно вплыла в прихожую. — О, Лариса! Чудесно выглядишь. Почти как... домработница.
Лариса инстинктивно чуть сильнее затянула пояс халата. В голове вихрем проносились вопросы: почему Женя не предупредил? Когда они решили, что он переезжает к ней? И что значит "его комната отойдёт Ульяне"?
***
Ульяна, как будто уже была полноправной хозяйкой, прошлась по квартире, небрежно касаясь вещей Ларисы.
— Неплохо, неплохо, — протянула она, оценивающе оглядывая гостиную. — Завидую Женечке. Хотя, конечно, ремонт бы не помешал. Эти обои, — она скривила губы, — явно не первой свежести.
Лариса стояла посреди собственной прихожей, растерянная, с влажными непричёсанными волосами, кутаясь в халат. Капли воды с волос стекали за шиворот, вызывая неприятную дрожь. Или дрожала она от накатывающего чувства беспомощности?
Ульяна обернулась, окинула Ларису взглядом с головы до ног и рассмеялась:
— Боже, какой у тебя вид! Ну ничего, привыкай.
В это время Ирина Михайловна, словно генерал на поле боя, командовала грузчиками:
— Эту коробку с книгами — к шкафу. А ту, с посудой — на кухню. Нет, не ставьте её на стол, там ещё техника будет!
Коробки, казалось, нескончаемым потоком плыли в квартиру. Они громоздились в прихожей, заполняли гостиную, выстраивались вдоль стен в спальне. Лариса в ужасе смотрела, как её аккуратные комнаты превращаются в склад.
— Ирина Михайловна, — наконец решилась она, — может, стоило сначала обсудить... Я даже не знала, что Женя переезжает сегодня.
— Милочка, — свекровь снисходительно улыбнулась, — в жизни столько всего нужно обсуждать, что на мелочи просто не остаётся времени. Это все вещи моего сына. Потом вы их разберёте, выбросите что-то ненужное... Хотя, — она окинула критическим взглядом полки с книгами Ларисы, — скорее, придётся избавиться от некоторых твоих вещей.
Свекровь вдруг резко развернулась к двери:
— А, вот и Владимир Игоревич! Заходите, мы вас ждём.
В квартиру вошёл солидный мужчина с кожаным портфелем.
Её дом превращался в проходной двор, а сама она стояла перед незнакомцем в одном халате, с мокрыми волосами.
— Ларис, познакомься, — сказала свекровь. — Это Владимир Игоревич нотариус.
Мужчина вежливо кивнул и тут же, не теряя времени, достал из портфеля папку с документами.
— Вот, ознакомьтесь и подпишите, пожалуйста, — он протянул Ларисе несколько листов, скреплённых степлером.
— Что это? — пробормотала Лариса, пытаясь сосредоточиться на мелком шрифте.
— Стандартный брачный договор, милая, — пояснила Ирина Михайловна тоном, каким говорят с несмышлёными детьми. — Ничего особенного, просто формальность.
Лариса подняла глаза:
— Брачный договор? Но мы с Женей никогда не обсуждали...
— А что тут обсуждать? — перебила её свекровь. — Это для твоей же защиты!
— Я не могу подписать то, что даже не прочла, — твёрдо произнесла Лариса, возвращая документы нотариусу. — И тем более то, что не обсуждала со своим женихом.
Ирина Михайловна рассмеялась, как будто Лариса сказала что-то невероятно забавное:
— Ой, какие мы щепетильные!
— Лариса, это же стандартная вещь в современном мире, — вмешалась Ульяна, присаживаясь на подлокотник кресла. — Каждая нормальная семья подписывает брачный договор. Это просто... цивилизованный подход. Ты что, хочешь жить в каменном веке?
***
Извинившись, Лариса схватила телефон с тумбочки в прихожей и быстро проскользнула на балкон. Здесь, среди горшков с геранью, был ее маленький островок спокойствия — хоть какое-то убежище от хаоса, воцарившегося в квартире.
Дрожащими пальцами она набрала номер Жени. Гудки... Один, второй, третий. Лариса нервно кусала губу. Наконец в трубке раздался знакомый голос:
— Привет, солнышко. Извини, сейчас очень занят, перезвоню...
— Нет, Женя, ты не перезвонишь! — резко оборвала его Лариса, понимая, что ещё немного и закричит. — Ты объяснишь мне, что происходит. Сейчас!
— Ларис, я правда...
📖 Также читайте: Жених посчитал, что имеет право возложить свои долги на невесту, с ним согласилась его мать и отец
— Женя, в моей квартире грузчики, твоя мать командует парадом, Ульяна оценивает мои обои, а я стою перед всеми в одном халате! Как ты мог так поступить, не предупредив меня?
На другом конце провода раздался смешок.
— Так мама уже привезла вещи? Быстро она. Я думал, они только к вечеру доберутся.
— Ты знал?! И ничего мне не сказал?
— Ларис, ну не драматизируй. Мы же через неделю будем мужем и женой. Я буду жить у тебя. Какая разница — сегодня перевезти вещи или в день свадьбы?
Лариса глубоко вдохнула. В его словах была логика, но...
— Разница в том, Женя, что я имею право знать, когда в мою квартиру заявится толпа незнакомых людей. И имею право решать, когда ты переедешь.
— Но мы же обсуждали, что будем жить у тебя, — в его голосе звучало удивление. — У тебя двухкомнатная, просторная... Моя комната у матери, на неё теперь претендует брат.
Лариса прикрыла глаза. Да, они действительно говорили об этом, и в глубине души она согласна была, что ее квартира — лучший вариант. Но не так, не сейчас, не в этом бардаке!
— Ты хотя бы мог предупредить, — уже тише сказала она. — Я бы подготовилась, освободила шкафы...
— Прости, родная, — в его голосе наконец появились нотки раскаяния. — Я просто... видишь ли, мама взяла инициативу в свои руки. (продолжение в статье)
В тот день я вернулась с работы раньше обычного. Почему-то захотелось приготовить что-нибудь особенное. Тридцать пять лет вместе — не юбилей, конечно, но разве нужен повод, чтобы порадовать близкого человека?
Ключ в замке повернулся как-то по-особенному тихо. Или мне это только показалось. Потом я вспоминала этот момент снова и снова: скрип половицы в прихожей, запах лаванды от саше, которое я повесила неделю назад, тиканье старых часов. Привычные звуки дома, где прошла большая часть моей жизни.
Я поставила пакеты на кухонный стол и заметила конверт. Белый, без надписи. Просто лежал там, где мы обычно оставляли записки друг другу — у солонки, прислоненный к фарфоровой вазочке с трещиной, которую я всё собиралась выбросить, но так и не решилась.
— Юра? — позвала я, хотя понимала, что дома никого нет.
Тишина отозвалась эхом в пустой квартире.
Я взяла конверт. Странно, но руки не дрожали. Может, где-то глубоко внутри я уже знала. Женская интуиция — вещь необъяснимая, но реальная.
Внутри был сложенный вдвое лист бумаги. Три предложения, выведенные знакомым почерком:
«Я подал заявление. Прости. Я больше так не могу».
И всё. Без объяснений, без прощаний. Три строчки вместо тридцати пяти лет.
В первый момент я ничего не почувствовала. Совсем ничего. Словно кто-то нажал паузу на пульте моей жизни. Я даже разложила купленные продукты. Поставила курицу в холодильник, фрукты — в вазу. Как будто в этом был какой-то смысл.
А потом мир обрушился. Не скажу, что сразу — по кусочкам, постепенно. Сначала я заметила его бритву в ванной — он забыл её. Потом шарф на вешалке — старый, потрёпанный, любимый. Я прижала его к лицу, вдохнула знакомый запах и только тогда заплакала.
Вечером пришла соседка Татьяна. Она увидела свет в окнах, но ни звука музыки, ни голосов. И решила заглянуть.
— Аллочка, что случилось? — спросила она, найдя меня на кухне с остывшим чаем.
— Юра ушёл, — ответила я, удивляясь, как легко произносятся эти слова. — Подал на развод.
Татьяна охнула и присела рядом.
— Как так? Вы же... я думала... вы всегда были таким примером...
Я пожала плечами. Что можно было ответить? Я и сама думала так же.
— Дети знают?
— Ещё нет. Я позвоню им завтра.
Сын в Петербурге, дочь в Калининграде. У них свои семьи, свои заботы. Я представила их растерянные голоса в трубке. (продолжение в статье)