— Лиза права. Квартира и так не самая большая. Скоро внуку понадобится своя комната, мы хотим завезти детские вещи, игрушки. Тебе всё равно придётся съехать. Это уже не вопрос удобства, а вопрос того, что нам физически не хватает пространства.
— А как же я? — вырвалось у меня невольно. — Я твоя мама, Андрей. Мама, которая отдала эту квартиру, чтобы у тебя было своё.
— Я благодарен, но мы не можем всё время жить втроём. Это мешает и нашим отношениям, и твоим планам. Ты ведь сама мечтала пожить за городом? Или вот у тёти Галины комнатка давно пустует?
Я растерянно посмотрела на него. Моя собственная спальня, та, которую я когда-то с любовью обустраивала, уже была наполовину завалена детскими вещами. Мне стало ясно, что они не просто хотят немного места — они хотят, чтобы я убралась поскорее.
— У тёти Гали нет условий, да и она больна, — выдохнула я. — Я не имею права переезжать к ней.
— Тогда подумай об общежитии, об аренде комнаты. Мы с Лизой можем помочь с оплатой первое время, — предложил Андрей.
— Ты всерьёз хочешь загнать свою мать в какой-то съёмный углол? — горько переспросила я.
— Мама, давай без драмы. Это теперь наш дом, понимаешь?
На следующий день я пошла на работу — я работала в медицинском центре администратором. Там меня увидела давняя приятельница, Евгения Николаевна.
— Татьяна Михайловна, вы сегодня сами на себя не похожи, — тихо сказала Евгения Николаевна, подходя ко мне после приёма пациентов. — Случилось что-то дома?
— Да вот… Не знаю, с чего начать. Сын с невесткой считают, что я им мешаю. Хотят, чтобы я перебралась куда-нибудь.
— Но ведь квартира твоя, — нахмурилась она.
— Юридически теперь уже нет, — вздохнула я. — Я переписала её на Андрея, а сама осталась прописанной.
— Вот люди… Только и думают, как бы избавиться от старшего поколения, — тихо пробормотала Евгения Николаевна. — Хотя вы же не пенсионерка ещё!
— Не пенсионерка, но видимо уже не нужна им в роли хозяйки. Я стала лишним звеном.
Она задумалась, потом посмотрела на меня, словно решая, стоит ли лезть в этот разговор глубже.
— Татьяна Михайловна, а вы пробовали поговорить с Лизой прямо и жёстко? Поставить условие?
— Я не сторонница жёстких мер. Да и Андрей на её стороне. Говорит, что это теперь их дом.
На этих словах у меня задрожали руки, и я стиснула ладони, чтобы успокоиться. Евгения Николаевна аккуратно положила папку с бумагами на стол, будто давая мне время прийти в себя.
— Может, вам на время уехать к родственникам в другой город, пока они не образумятся? — предложила она.
— Мне кажется, они уже решили всё окончательно, — горько улыбнулась я. — Надо искать другой путь.
Вечером того же дня, вернувшись, я заставила себя зайти на кухню, где Лиза кормила внука.
— Татьяна Михайловна, вы ужинать будете? — спросила она, хотя в голосе звучал непривычный холод.
— Нет, спасибо, — бросила я. — Лиза, у меня есть к тебе вопрос. Может, лучше сядем, поговорим?
— Можно, — она кивнула и села к столу. — Я вас слушаю.
— Ты правда хочешь, чтобы я уехала? — произнесла я, пристально глядя ей в глаза.
— Поймите правильно, — вздохнула Лиза. — Я конечно благодарна вам за всё, что вы сделали для нас. Но есть определённые моменты, которые нам с Андреем уже надоели. Мы не можем жить так, словно у нас в квартире два начальника. Ребёнку нужно больше места, мы хотим растить его по своим правилам. Когда вы вмешиваетесь в наш быт, мне становится тяжело. Я не хочу лишний раз спорить.
