— Дом за городом? – с недоумением спросила свекровь. – Ты понимаешь, что говоришь? Зачем тратить такие деньги? Им можно найти лучшее применение. У вас прекрасная квартира. Чего вам не живется здесь?
— Мне хочется тишины, Ольга Ивановна, — ответила я. – И Влад меня поддерживает. А своими деньгами я буду распоряжаться сама.
Ольге Ивановне не понравилось то, что я подчеркнула, что деньги мои. Она опять стала говорить о том, что в семье все общее, что мне нужно вместе с мужем принимать такие решения.
Влад молчал. Он был на моей стороне, он хотел жить в доме. Но он не решался возразить маме, потому что не хотел конфликта.
— Влад, что ты скажешь? – спросила свекровь. — Вы сами разбирайтесь между собой, — ответил супруг. – Мама, давай, мы сменим тему и пойдем телевизор смотреть. Там твоя любимая передача начинается.
Свекровь вышла из кухни с победным видом. (продолжение в статье)
— Вы обещали! Мы с вами договорились! — возмущалась мама Алёны.
— Может и договорились, но мы не думали, что так всё обернётся, — грустно сказала Алёна. — Всё, мам. Это дело решённое. Мы с Пашей…
— Ах, вы с Пашей! А мать побоку?! Вот значит как, на мужика меня променяла!
— Хорошо, что он тебя не слышит. Хотя, впрочем, всё равно он от тебя уже столько всего наслушался, что впечатлений на год вперёд хватит, — со вздохом сказала Алёна и принялась доставать с антресолей большую сумку, чтобы начать укладывать вещи. Скоро придет с работы муж, и они съедут от матери. Однако до этого момента Алёне, вероятно, придётся выслушать ещё много маминых претензий. Но с этим уже ничего было не поделать…
***
— У меня живите! Это отличный вариант, — сказала мама Алёны Анна Игоревна, когда они с Павлом ещё только поженились.
Алена и её муж Павел переглянулись и обещали подумать. Думали они недолго и вскоре на предложение мамы согласились. Всё-таки была большая разница между тем, чтобы снимать жильё или жить с мамой Алены в трёхкомнатной квартире.
Анна Игоревна три года назад овдовела. Алёна, пожив вдвоём с матерью некоторое время, после того, как не стало отца, решила жить отдельно: снимать квартиру в том же городе. С матерью она часто перезванивалась, переписывалась и заходила к ней в гости.
Анна Игоревна немного ворчала, что дочь живет на съёмном жилье, когда можно было спокойно остаться в отчем доме. Однако Алёна каждый раз аккуратно уходила от этих разговоров, потому что кому, как ни ей было хорошо известно, что спокойно жить с матерью сложно. Человек она капризный, придирчивый и очень любопытный. Живя дома, Алена никак не могла устроить свою личную жизнь.
Анна Игоревна работала на полставки, приходила домой рано, и ей было скучно, поэтому она хотела всё про всех знать. Про соседей, про сослуживцев и про знакомых. Она имела множество подруг, созванивалась с ними и пологу сплетничала. А ещё, она пристально следила за жизнью дочери. «Куда пошла?», «С кем?», «Когда вернёшься?» — этими вопросами она засыпала Алёну всякий раз, когда та собиралась выйти из дома. А однажды Анна Игоревна углядела из окна спальни того, кто провожал Алену до подъезда поздним вечером. Весь вечер мать выспрашивала дочь про жениха, а также едко комментировала его внешность. Ей всё не нравилось. И рост у него невысокий и глаза косые, и прическа странная, и одежда чудная.
— Мама, это не жених! — в сотый раз повторяла Алёна. — Мы пока просто встречаемся. Как ты его так подробно разглядела-то?! Там темно было.
— А фонари на что? Я свет в спальне погасила и тихонечко притаилась за шторкой. У нас же второй этаж! И у меня превосходное зрение, между прочим, если ты забыла, — обиделась мать. — Говорю, он тебе не пара! Плюгавый. Лучше уж тот, с которым ты летом встречалась! Тот хоть высокий, видный. Хотя мотоцикл его этот тарахтящий… Всю округу на уши ставил, когда к тебе приезжал! Стыдно бывало перед соседями. И одевался он странно. А бородка-то, как у козла, и волосы длинные, закрученные в эти самые, сосульки, ну как их? Дреды! Тьфу! Но если постричь и приодеть был бы очень даже ничего…
Алена терпела всё это, терпела, да и переехала на съемную квартиру. Сразу стало спокойнее, и она расслабилась.
Анна Игоревна была такой ворчливой не всегда. Родители Алёны очень любили друг друга. Папа Алёны, Юрий Михайлович имел легкий характер и умел сглаживать острые углы. (продолжение в статье)
-Смотри, девка, принесёшь в подоле, так за порог и полетишь.
Нам ещё не хватало позора, — так напутствовала Лену бабка. Чего -то большего от бабушки Лена и не ожидала.
С самого детства она слышала про себя что мать Лену нагуляла.
-Пять лет с Митькой жили, дитёв не было, а тут нате, съездила на курорт, вот оттудова и привезла, — говорила бабка Лене, не стесняясь и не выбирая выражения.
И никакие доводы, что мать ездила за три года до Ленкиного рождения, и ездила не одна, а с бабкиной дочкой, Надькой, тёткой Ленкиной, не помогали.
Бабка одно твердит, что Ленка нагулянная.
Отец на мать волком смотрит, а что ему ещё остаётся, если изо дня в день ему талдычат что суразёнка воспитывает, так и жили, бабка с ними жила. Дом большой, отец, когда женился никуда не пошёл от матери он младший, должен о родителях заботиться.
Невзлюбила невестку мать, в ноги сыну падает, убери её. Смотреть не могу, как ходит, как сидит, всё раздражает. Не пара она тебе.
Да сын упёрся, люблю и всё.
Вот и внучку от нелюбимой невестки невзлюбила, хоть и выросла на глазах, но чужая и всё ты тут.
То ли дело от дочки внучка, и умница, и красавица, сердцу милая, любонькая, а эта... уууу, суразка, байстрючка нелюдимая, как волчонок ядом брызгает, аж сердце заходится.
Прибежала родненькая внучка, юлой крутится, бабунечкой зовёт, а эта только исподлобья смотрит, ууу, неродная кровь.
Не знает куда посадить родненькую, чем накормить.
-Любушка, а вот огурчики
-Не хочу, ба, горькие.
-И то, — соглашается бабка, — горькие, плохо Ленка, зараза, лодырь проклятущая поливала. Марья, Марья, чтобы тебе пусто было, накорми ребёнка, голодное дитя.
Чичас, чичас, родненькая, вот сливочек, с булками.
— Булки твёрдые, — капризно говорит девчонка.
-И то, и то, твёрдые. Марья, что у тебя булки словно каменные. Не может наглядеться бабушка на свою родненькую внученьку, гоняет сноху с её девчонкой, а чего пусть растрясут бока свои ишь, засиделись. (продолжение в статье)