Лариса сняла фартук и, не спеша, подошла к окну. За калиткой уже виднелись три знакомых силуэта — племянники, возвращающиеся домой после школы. Как по расписанию, ровно в пять часов вечера. Они шли с рюкзаками, слегка уставшие, но уверенные, что здесь их ждёт уют и тепло. В доме пахло свежим чаем и только что приготовленной домашней едой — именно то, что они так любили после долгого дня.
Лариса глубоко вздохнула. Не потому, что жаловалась — скорее от усталости, которая копилась день ото дня. После долгой смены в бухгалтерии, где она всё время была окружена цифрами и бумагами, теперь предстояло накормить троих ребят. Три голодных рта, каждый со своим характером и настроением. Это была непростая, но привычная рутина.
Племянники — погодки — были сыновьями младшей сестры её мужа. Михаил, старший среди них, четырнадцати лет, всегда сдержанный и молчаливый, словно старший брат, который старается держать всё под контролем. Максим, тринадцатилетний озорник с яркой улыбкой и неугомонным желанием поспорить и доказать свою правоту. И младший, двенадцатилетний Матвей — тихий, робкий, но внимательный наблюдатель, всегда старающийся не доставлять хлопот.
Их мама, сестра мужа Ларисы, работала вахтовым методом в другом городе. Она редко была дома, а отец ребят давно утонул в бутылке — не просто пил, а запивал месяцами, превращая жизнь семьи в постоянный хаос. Поэтому племянники проводили после школы много времени именно у тети Ларисы, где их ждали забота и порядок.
Лариса поставила чайник на плиту, достала из шкафа банку с домашним печеньем, которое всегда пекла для них с особой любовью. Хлеб был нарезан толстыми ломтями, на столе стояло варенье, а рядом — молоко и тарелка с котлетами и картофельным пюре, аккуратно сервированная. Кетчуп тоже был наготове — ведь дети любили его добавлять.
— Привет, тетя Лариса! — Максим влетел в дом первым, сбрасывая рюкзак и распахивая дверь с привычной энергией. (продолжение в статье)
Всё началось с обрывка разговора, который Ольга не должна была услышать. Она вернулась с работы раньше обычного — в поликлинике отменили последние приёмы из-за аварии водопровода. Зайдя во двор частного дома, где они жили с мужем и его матерью, Ольга увидела Валентину Васильевну, беседующую с соседкой через забор. Хотела окликнуть, но остановилась, услышав своё имя.
— А невестка-то твоя как? Помогает по хозяйству? — спрашивала соседка.
— Да какая от неё помощь, — Валентина Васильевна говорила с той особой интонацией, которая появлялась у неё, когда поблизости не было сына. — Ни рыба ни мясо. И хозяйка — никакая. Я всё сама должна делать.
Ольга замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу. За пять лет замужества она привыкла к мелким уколам свекрови, к постоянным замечаниям, к тому, что как бы она ни старалась, Валентина Васильевна всегда находила, к чему придраться. Но услышать такое за своей спиной...
— Оленька! — воскликнула свекровь, заметив её. — А ты чего так рано?
На лице — сразу улыбка, глаза светятся заботой. Как будто не она только что говорила эти ужасные вещи.
— В поликлинике авария, — сухо ответила Ольга, проходя мимо. — Я пойду, переоденусь.
В спальне она присела на край кровати, пытаясь успокоиться. «Не накручивай себя, — уговаривала она сама себя. — Мало ли что ляпнула старая женщина. Может, просто настроение плохое».
Не хотелось верить, что свекровь действительно так о ней думает. За пять лет Ольга делала всё, чтобы угодить матери мужа — готовила, убирала, старалась быть внимательной и заботливой. Даже на предложение Игоря снять отдельное жильё ответила отказом: «Зачем твою маму одну оставлять? Она же скучать будет».
Казалось, у них сложились вполне нормальные отношения. Не идеальные, конечно, — мелкие трения случались, но Ольга списывала это на разницу в возрасте, воспитании, привычках.
А теперь что? Выходит, все эти годы свекровь лишь притворялась?
За ужином Валентина Васильевна была особенно мила — подкладывала Ольге самые лучшие куски, интересовалась, как прошёл день, рассказывала какие-то забавные истории про соседей. Игорь, вернувшийся с работы усталый, но довольный, улыбался, глядя на эту идиллию.
— Вот так бы всегда, — сказал он, отодвигая опустевшую тарелку. — Мои любимые женщины мирно беседуют.
Ольга промолчала. Что-то мешало ей участвовать в этом спектакле. Слова, услышанные днём, всё ещё звучали в ушах.
— Олечка, а курицу по моему рецепту в следующий раз попробуешь приготовить? — ласково спросила свекровь. — Я тебя научу. А то у тебя всегда суховато получается.
И вот опять. Вроде бы забота, а на самом деле — укол.
— Спасибо, но мне и моя курица нравится, — ответила Ольга, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Ну, тебе-то, может, и нравится, — Валентина Васильевна развела руками, обращаясь к сыну. — А мужчины любят, чтобы мясо сочное было. Правда, Игорёшенька?
— Да ладно вам, мам, — отмахнулся Игорь. — Нормальная курица. Мне нравится, как Оля готовит.
— Ну, конечно, — свекровь сладко улыбнулась. — Ты у нас всегда такой... дипломатичный.
Ольга резко встала из-за стола.
— Я посуду помою, — сказала она и быстро вышла на кухню.
У раковины она долго стояла, глядя в окно на темнеющий сад. «Может, это я себя накручиваю? — думала она. — Может, просто чувствительная стала? Беременность всё-таки...»
О своей беременности Ольга узнала неделю назад, но пока никому не говорила. Хотела сначала с Игорем наедине поделиться, потом вместе маме рассказать. Но момента всё не находилось — Валентина Васильевна словно чувствовала, когда они хотят побыть вдвоём, и обязательно появлялась рядом.
Игорь зашёл на кухню, обнял жену сзади. (продолжение в статье)
Не доверять сестре у него оснований не было: жену-то он знал гораздо меньше – всего пять лет. А сестру – всю жизнь!
Они были очень близки. И это объясняло то, что Ириша долгое время не хотела его волновать, изо всех сил скрывая неверность жены.
— Только не надо мне говорить, что ты не в курсе, о чем идет речь! – бушевал за ужином Вячеслав.
— Да я правда не знаю! – Настя изумленно смотрела на мужа. – Ты хоть намекни, что ли!
— Я слишком хорошо воспитан, чтобы намекать на такое!
— На какое – на такое?
— Сама знаешь!
Но девушка вовсе не знала! И не понимала. И даже представить не могла, что так вывело из себя ее любимого Славку.
Но, видимо, что-то, действительно, существенное: у мужа был спокойный характер, и он ни разу не повысил голос за все время их супружеской жизни.
А недавно они отметили деревянную свадьбу – первую пятилетку совместной жизни.
Не ходи подсматривать, не ходи подслушивать игры наши девичьи, — доносилось из старого трехпрограммного радиоприемника, сохранившегося еще со времен социализма.
— Вот-вот – игры ваши девичьи! – взбеленился мужчина, почувствовавший неожиданную поддержку в лице Чайковского и его оперы «Евгений Онегин»…
Все это было совершенно неожиданно: подозрения и крик. Хотя некоторые предпосылки к этому девушка стала замечать давно.
Это и недоверчивый взгляд, когда она возвращалась после встречи с подругами. И копание у нее в сумочке, когда вещи оказываются не на своих местах:
— Я просто искал у тебя ключи, милая!
— Какие ключи? Зачем ключи? И где твои?
Все объяснения по этому поводу были невнятными и совершенно неубедительными.
И проверка ее телефона:
— Я просто хотел посмотреть!
— Что посмотреть? И посмотрел ли? Доволен?
Но муж доволен не был: видимо, не нашел нужной информации.
Но все это было не слишком явно – не так, как сегодня. И все списывалось Настей на усталость: муж много работал.
А еще они недавно вместе переболели новомодной болячкой. (продолжение в статье)
