Похороны тётки Анны Юрьевны Карасёвой. Траур. Тридцатилетний племянник Олег Иванович Карасёв сидит, грустно опустив голову. За столом родственники: сестра Валентина, братья Антон и Иван (отец Олега), мать Любовь Никитична, сам Олег и ещё с полтора десятка односельчан. Умерла любимая сестра и очень хороший человек. В деревне её уважали. Вспоминают, как Анна в 1952 году, когда померла мать, осталась главой семейства. Отец скончался ещё в 46-ом. Эта семнадцатилетняя девчонка осталась с двумя малолетними братьями и сестрой: 13-тилетней Валей, 11-тилетним Антоном и 6-тилетним Иваном — отцом Олега. Конечно, нелегко приходилось, но весёлый нрав и упрямство Ани помогло сохранить семью и поставить всех на ноги. Каждый желал высказаться в адрес покойной добрым словом.
Олегу приятно слушать похвалу, но совершенно непривычно осознавать, что заводилы на всех праздниках, певуньи и хохотушки тёти Ани больше нет.
Когда мужчины вышли покурить. Встал из-за стола и поплёлся на крыльцо. Там курили отец и его старший брат Антон. Дядька обнял дружески Олега за плечи, пытаясь ободрить, и прижал к себе. Отец похлопал сына по спине.
Антон всегда по-приятельски относился к племяннику, брал на рыбалку, в лес, играл с ним, когда тот был пацаном. Возился с ним, как с сыном.
Скорбный день, наконец, закончился. Легли спать. Олег закрыл глаза и провалился в мир сновидений. Сначала он оказался на огромной поляне один. Осмотрелся. Тихо, хорошо. Задул сильный ветер, тучи заволокли небо, громыхнула молния. Он поднял глаза и посмотрел вверх. Это было не небо, а тесто, что ставит мать. Небо-тесто втянуло в себя солнце, как сладкую начинку. Потемнело.
— Чего стоишь? – окликнул его кто-то, — Бежим!
Олег обернулся. Это была маленькая дворовой породы собачонка. Хотел удивиться, что собака говорит по-человечески, но вспомнил, что спит.
«Ну, да! Это же сон. Чему тут удивляться» подумал про себя, и упав на четвереньки побежал следом. Опять удивился «Почему на четвереньках». Успокоился, бегут. Ладонями он ощущает каждый камень, каждую травинку. Забавно.
Прибежали к подъезду его пятиэтажного дома. Снова хотел удивиться, как из леса можно за сотни километров оказаться в городе. Снова успокоил себя «Во сне всё возможно».
Пока пытался рассуждать о снах, оказался в огромном пустом зале. Посередине стоит стол. Он накрыт на большое количество народа. Вокруг никого. Поднялся на ноги, подошёл. Тарелки, еда и все продукты на столе, хлопая глазами, смотрят на него. Стало жутко. Чьи-то шаги за спиной эхом отдаются по комнате, и она колышется, словно тряпичная палатка от ветра.
