Лида ещё не успела поговорить на эту тему с мужем, как проблема образовалась с другой стороны. Из больницы Лида с Таней поехали к отцу в деревню. Быстро приготовили ужин, сделали уборку, и Лида завела разговор о переезде.
-Об этом не может быть и речи! — отрезал отец. — Мы тут всю жизнь прожили, тут и помирать будем.
-Господитыбожемой… — пробормотала Лида. — Я ж тебе не про помирать говорю. А про пожить у нас, пока мама прикована к постели! Папа, ну кто тут за ней ухаживать-то будет?!
-Я сам буду ухаживать.
Сестры переглянулись.
-Надо, наверное, тогда сиделку нанять. Из местных. Будем платить за сиделку…
-Не надо чужих в доме. — заартачился отец. — Сказано же: сам!
Было понятно, что сам он ничего не сможет. Или, почти ничего. За ним самим пятнадцать лет ухаживала мама. Нет, кое-что папа мог. Для себя. Сварить пельмени. Одеться-раздеться. Мог помочь матери одной рукой — тарелки на стол поставить, или посуду убрать потихоньку. Но ухаживать за лежачей он точно не сможет.
-Ладно! Давайте дождемся выписки, и уже тогда будем решать! — предложила Таня.
-В город не поеду! Вот вам и весь сказ! — помолчал и спросил несчастным голосом. — Как она? Вы её видели? Катю?
-Через окошко в двери. Пока не пустили к ней. Сказали, морально подготовиться, и приходить без слез. — сказала Таня. — Да и спит она, под капельницей. Боже мой, как к этому можно морально подготовиться?!
И она зарыдала. Вспомнила маму, лежащую на больничной кровати. Разом постаревшую и осунувшуюся.
Лида успокаивать не стала. Просто не нашла слов. Ей самой было страшно. Ещё и отец огорчил её — не поеду, говорит, жить к вам. А у Коли работа, она тоже не может переехать сюда. И Татьяна не сможет.
Лидия работала бухгалтером. Она могла бы договориться, чтобы вести отчетность на удаленке, наверное…
Когда ехали обратно в Москву, Таня сказала:
-Отец если что решил, его с места не сдвинешь, ты же знаешь. Я боюсь, без матери все будет ещё хуже…
-Что значит, без матери? — вскинулась Лида. — Она жива!
-Жива, жива… ты же понимаешь, что я имею в виду.
Лида понимала. Мама была капитаном корабля. Капитан заболел… и теперь Таня боится, что корабль утонет.
Еще по пути в Москву они договорились с сестрой, что будут жить у родителей в деревне по очереди. Месяц одна, месяц — другая.
-Коля будет в шоке… — задумчиво сказала Лида.
-Первый месяц могу я. А ты пока подготовь как-то мужа своего. Негибкого.
Коля насупился. Потом подумал, что лучше так, чем если привезти тещу с тестем к ним насовсем.
-На работе-то отпустят тебя? Удаленно трудиться?
Лида промолчала. Коля не гибкий, Таня права. Трудно приспосабливается к новым жизненным обстоятельствам. Еще её муж был жадноват. Все казалось, это к лучшему. Был бы другим, разве ж они купили себе когда-то большой дом в трех километрах от Москвы? Но вот сейчас ей придется совмещать работу и уход за лежачей матерью. Да что там, и за отцом ведь тоже — какой из него помощник? Коля мог бы предложить Лиде уволиться, сказать, что они справятся, а он волнуется, не потеряет ли жена доход.
-Договорюсь. — только и сказала Лида.
Они сделали, как решили. Через месяц Таня сдала пост Лиде. Стоял снежный декабрь. Отец пытался одной рукой чистить снег — выходило отвратительно. Лида, отвыкшая от физического труда, раз почистила дорожки, так думала умрет. Вся покраснела, и сердце колотилось, как бешеное.
Лида заказала небольшую снегоуборочную машинку на бензине. Отец только крякнул — денег дочке девать некуда. А Лида не понимала, как же мать-то со всем этим справлялась! Вот почему она такая стройная была.
Была… Лида пыталась отыскать в женщине, безучастно лежащей на кровати у окна, свою бодрую и всегда веселую мать. Открывала занавески и приговаривала:
-Смотри, мамуль, какая зима красивая! Словно в сказке. Сейчас я тебя переодену, кровать перестелю, и есть будем, да?
Мама смотрела на Лиду и ничего не отвечала. И это было ужасно.
Когда мать выписывали, врач сказал, что шансы на восстановление небольшие, но есть. Сейчас терапия для восстановления кровообращения. Потом реабилитация. Направление обещали дать. Главное, чтобы помогло лечение, чтобы были какие-то сдвиги.
