«Всё, тушите сигареты, Кузен идёт», — часто слышалось в курилке, когда на горизонте появлялась фигура Олега.
С первого дня Самсонова на производстве окрестили обидным прозвищем Кузен. Всё дело было в том, что на работу его устроил начальник цеха Егоров. Они приезжали на одной машине, подшучивали друг над другом при встрече, деньги друг другу одалживали. «Стало быть, родственник, брат, сват. Кузен, одним словом», — решено было на негласном совещании в курилке.
Остальные мужики с Кузеном старались держать ухо востро. Когда он заходил в столовую выпить чаю, все шутки о начальстве резко обрывались на полуслове. Личное с ним никогда не обсуждалось, да и по работе как-то все старались отгораживаться и не вдаваться в подробности своих заданий.
«Ну его нафиг, я лучше сам. Доложит ещё дружку своему, что не справляюсь», — отвечал обычно любой, кому предлагали обратиться за помощью к Кузену, если все остальные были заняты.
Первые полгода Кузен общался только с маляром, который в общий цех приходил лишь на обед, и водителями, чей начальник восседал у себя в гараже и ни о каком Кузене даже слыхом не слыхивал. А потом Олег начал часто пользоваться камерой телефона и что-то постоянно записывал в блокнот. Так он потерял последний ресурс общения.
Мужики на него часто жаловались:
— Он над душой стоит, как будто ищет косяки. Я так работать не могу! — сказал как-то один из ведущих мастеров генеральному директору.
— Ну так попроси, чтобы не подходил так близко. В чём проблема? — отвечал тот, размышляя параллельно о своих проблемах.
— Так он не близко, он аж с другого конца цеха над душой стоит, — не унимался мастер.
— Ты с похмелья, что ли? — покосился на него директор.
— Это он вам сказал? Или Егорову наплел чего про меня? В цеху теперь палец страшно в нос засунуть — в лености обвинят и на страшном суде сетку понизят! Этот Кузен только и ждёт, чтобы…
— Вань, ты чего пришёл, ябедничать? — не выдержал директор.
— Отстаиваю права и свободы трудящихся!
— Ну так может сначала в трудящиеся запишешься? А то уже двадцать минут мне про этого Кузена рассказываешь, лучше бы шел и листы распускал.
— Так там на станке надо каретку менять, он не ходит нормально!
— А я не слышал от начальника цеха ни о каких поломках, так что иди работай.
— Никогда вы ничего не слышите…
На Кузена приходили жаловаться и другие, и всем он мешал работать, всех смущал своим лицом, своей любознательностью, своим навязчивым желанием помочь.
— А правда, Василь Василич, что Самсонову премия идёт каждый месяц? — спросил как-то между делом сверловщик, когда начальник цеха отчитывал его за медленную работу.
