-У бабушки адрес не изменился! Я не смог с ней говорить, сбежал от неё, когда понял, что это моя мать…
-Вень, ну, может, стоит её хотя бы выслушать? Я даже не представляю, что должно произойти в жизни женщины, чтобы она вот так, на двадцать пять лет забыла о своём ребёнке? Наверное, с ней что-то случилось из ряда вон выходящее… Может, она в тюрьме сидела или ещё что-нибудь…
(на «что-нибудь» у Маринки фантазия уже закончилась, и она больше не смогла придумать оправдания матери супруга)
-Не знаю, Марина, я не могу её понять и простить тоже не могу…
На следующий день Венька как всегда забежал в обед к бабушке Римме.
-Венечка, — начала бабушка — Ты бы все-таки выслушал мать. Она, конечно, перед тобой очень виновата… Но, поверь мне, она очень страдает. Я ведь стара уже, вдруг как помру…А она, как-никак, мать тебе. Вот тебе адресочек — бабушка протянула внуку листок — Если надумаешь с ней повстречаться…
-Нет у меня, бабуль, матери! Для меня всю жизнь ты была и матерью, и отцом, и бабушкой… — с горечью сказал Венька, но листочек с адресом всё-таки взял и сунул его в карман брюк.
И снова Вениамин провёл день в тяжёлых раздумьях… Ощущение душевной пустоты и тоски не покидало его, словно это он в чём-то виноват перед этой женщиной, которая так и не смогла стать для него матерью.
Не один день и даже не одна неделя прошла. Венька, всё это время, нащупав в кармане записку, доставал ее, разглаживал, и снова убирал в карман…
А однажды он всё же пошел к ней. Вечером, после работы он стоял возле ободранной двери в пахнущем кошками и сыростью подъезде и жал на дверной звонок.
-Сынок! — на пороге стояла Она. В старом, выцветшем халате, плохо расчесанная и в носках. В нос ударил запах кислых щей и затхлости.
-Здравствуй… . те! — сказал Вениамин, не в силах вымолвить слово «мама» — Я решил Вас выслушать. Попытаюсь понять. Так что Вы хотели от меня?
-Ничего, сынок! Просто хотела поговорить с тобой и попросить у тебя прощения! Мне ведь недолго осталось…Болезнь не пощадит меня. Думаю, что это всё за грехи мои…
Сердце Вениамина сжалось от жалости к этой неухоженной женщине с синяками под глазами.
-Да, но дело вовсе не в этом! Ты проходи, сынок! — она посторонилась, приглашая мужчину войти.
Венька вошёл в кухню, присел на табурет.
-Прости, меня, сынок! Я очень виновата перед тобой — женщина вытирала слезы, ручьём текущие по щекам — Влюбилась я тогда! Ничего с собой не могла поделать! Вот просто света белого не видела. Если бы мне Георгий тогда сказал «убей» — я бы убила!
