— Это факт. Вова — мой сын. Он всегда выберет меня. А ты… ты временная. Как все невестки. Придёт время, и он поймёт, что заслуживает лучшего.
С этими словами она развернулась и ушла. Входная дверь хлопнула с такой силой, что задрожали стёкла. Оксана осталась стоять посреди спальни, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Слёзы злости, обиды и отчаяния.
Вечером Владимир вернулся поздно. Оксана ждала его в гостиной, собравшись с духом для серьёзного разговора. Он вошёл усталый, но при виде её напрягся.
— Мама звонила, — сказал он вместо приветствия. — Сказала, ты её выгнала.
Оксана не поверила своим ушам.
— Что? Я её не выгоняла! Я сказала, что мне нужно работать!
— Она приехала обсудить переезд, а ты её выставила. Это неуважение, Оксана.
— Неуважение? — голос Оксаны дрогнул. — А то, что она планирует выкинуть нашу мебель, заставить меня бросить работу и запретить общаться с подругами — это уважение?
Владимир устало потёр лицо руками.
— Она пожилой человек, у неё свои представления о жизни. Нужно быть терпимее.
— Вова, ей всего шестьдесят два года. Она здоровее нас обоих. И дело не в возрасте, а в том, что она хочет контролировать нашу жизнь!
— Она моя мать, — отрезал Владимир. — И она будет жить здесь. Точка. Если тебе это не нравится, подумай, что для тебя важнее — твоя гордость или наша семья.
Он ушёл в ванную, оставив её одну. Оксана сидела на диване, обхватив колени руками. Ультиматум был поставлен. Либо она принимает правила свекрови, либо теряет мужа.
Прошло три дня. Три дня холодной войны. Владимир почти не разговаривал с ней, отвечал односложно, спал на краю кровати, отвернувшись к стене. Валентина Павловна названивала ему по несколько раз в день, и Оксана слышала обрывки разговоров: «Да, мама», «Конечно, мама», «Ты права, мама».
На четвёртый день Оксана не выдержала. Она позвонила своей матери в другой город.
— Мам, я больше не могу, — всхлипнула она в трубку.
— Что случилось, доченька? — встревоженный голос матери немного успокоил.
Оксана рассказала всё. О переезде свекрови, об ультиматуме, о холодности Владимира.
— Оксаночка, — мягко сказала мать. — А ты любишь Вову?
— Если любишь, борись. Не за него, а за вашу семью. Свекровь пытается разрушить ваш брак. Не дай ей этого сделать. Будь умнее.
— Как? Она уже всё решила!
— Ничего ещё не решено, пока она не переехала. У тебя есть время. Подумай, что можно сделать. И помни: ты не одна. У тебя есть права. Это и твой дом тоже.
После разговора с мамой Оксана почувствовала себя лучше. Она была права. Это был и её дом. И она имела право голоса.
Вечером того же дня произошло неожиданное. Владимир пришёл домой бледный и растерянный.
— Что случилось? — встревожилась Оксана.
Он сел на диван и обхватил голову руками.
— Мама продала квартиру. Уже продала. Покупатели внесли задаток. Через две недели сделка.
— Но она же говорила, что приедет через неделю.
— Она соврала. Она уже месяц как выставила квартиру на продажу. И нашла покупателей. Теперь ей точно некуда идти, кроме как к нам.
В голосе Владимира впервые прозвучало сомнение. Он понял, что мать обманула и его тоже.
— Вова, — осторожно начала Оксана. — А что если мы поможем ей найти другое жильё? Небольшую квартиру поближе к нам?
— На что? Она говорит, что все деньги уйдут на погашение каких-то долгов. Останется только на депозит.
— Каких долгов? У твоей мамы никогда не было долгов!
Владимир поднял на неё глаза. В них читалась растерянность.
— Я не знаю. Она не говорит. Сказала только, что это старые долги отца.
Отец Владимира умер десять лет назад. Какие могут быть долги через столько лет? Оксана почувствовала, что здесь что-то не так.
— Вова, может, попросим её показать документы? Если есть долги, должны быть бумаги.
— Она обидится. Скажет, что я ей не доверяю.
Владимир молчал. В первый раз за все эти дни он молчал не от злости, а от сомнений.
В эти выходные Валентина Павловна приехала с двумя чемоданами.
— Остальные вещи привезут грузчики, — объявила она с порога. — Где моя комната?
Владимир молча показал на бывшую детскую. Свекровь прошла туда, окинула взглядом светлые обои и фыркнула.
— Что за детский сад? Первым делом переклеим. И мебель тут неподходящая. Завтра поедем в магазин, выберу нормальную.
— Мама, — неуверенно начал Владимир. — Может, пока не будем ничего менять? Посмотришь, привыкнешь…
Валентина Павловна обернулась к нему. Её лицо стало жёстким.
— Вова, я продала свою квартиру ради тебя. Отдала долги твоего отца, чтобы на тебе не висели обязательства. И ты мне теперь говоришь «привыкай»?
