— Документы на квартиру твоей бабушки уже у нотариуса, — голос Валентины Петровны прозвучал слишком уверенно для человека, которому эти документы не принадлежали.
Алина застыла на пороге кухни, держа в руках пакет с продуктами для семейного ужина. Свекровь сидела за столом с Максимом, её сыном и мужем Алины, и между ними лежала раскрытая папка с какими-то бумагами. Оба подняли головы, когда она вошла, и в их глазах мелькнуло что-то похожее на испуг ребёнка, пойманного на воровстве конфет.
Алина медленно поставила пакет на стол, стараясь унять дрожь в руках. Бабушкина квартира — единственное наследство, которое ей досталось после её ухода три месяца назад. Двухкомнатная квартира в центре города, которую бабушка берегла для неё всю жизнь. И сейчас свекровь говорила о документах на эту квартиру так, будто имела к ним хоть какое-то отношение.
— Какие документы? — спросила Алина, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — О чём вы говорите?
Валентина Петровна выпрямилась на стуле, и её лицо приняло выражение оскорблённого достоинства. Эту маску она надевала каждый раз, когда готовилась к атаке. За три года совместной жизни Алина выучила все её приёмы наизусть.
— О твоём эгоизме, дорогая, — процедила свекровь. — О том, что ты получила целую квартиру и даже не подумала о семье. Максим — твой муж, а значит, это наше общее имущество. Мы решили, что будет правильно оформить всё как положено. Чтобы потом не было недоразумений.
Алина перевела взгляд на Максима. Он сидел, уткнувшись в телефон, делая вид, что происходящее его не касается. Его любимая тактика — прятаться за спиной матери, позволяя ей делать грязную работу.
— Максим, — позвала она. — Ты можешь объяснить, что происходит?
Он нехотя поднял голову, и в его глазах она увидела раздражение. Не вину, не смущение — раздражение.
— Мама права, — сказал он безразличным тоном. — Мы семья. Нужно всё оформить правильно. Квартира должна быть записана на нас обоих.
Алина почувствовала, как внутри неё поднимается волна гнева. Она сдерживала её, понимая, что сейчас нельзя терять контроль. Свекровь только этого и ждала — повода объявить её истеричкой.
— Это наследство моей бабушки, — медленно произнесла она. — Она оставила её мне. Лично мне. Это не совместно нажитое имущество.
Валентина Петровна фыркнула, и звук получился таким презрительным, что Алина невольно сжала кулаки.
— Наследство! — свекровь покачала головой, изображая сочувствие. — Милая, ты же понимаешь, что в семье не должно быть секретов и отдельной собственности? Это разрушает доверие. Вот у нас с покойным мужем всё было общее. И квартира, и дача, и счета. Потому что мы были настоящей семьёй.
Алина знала эту историю. Свекровь рассказывала её при каждом удобном случае, забывая упомянуть, что её покойный муж оставил ей всё только потому, что умер первым. И что при жизни она контролировала каждую его копейку.
— Я не буду переписывать квартиру, — твёрдо сказала Алина.
В комнате повисла тишина. Валентина Петровна медленно поднялась со стула. В свои шестьдесят она всё ещё была внушительной женщиной — высокая, полная, с тяжёлым взглядом, который мог пригвоздить к месту. Она подошла к Алине, встав так близко, что та почувствовала запах её приторных духов.
— Ты отказываешься? — голос свекрови стал тихим и опасным. — Ты, девочка, которую мой сын вытащил из коммуналки, отказываешься поделиться с ним? Ты забыла, кто дал тебе крышу над головой? Кто кормил тебя, когда ты была никем?
Это была ложь, наглая и беззастенчивая. Алина никогда не жила в коммуналке — она снимала небольшую однокомнатную квартиру. И она всегда работала, даже когда только начинала встречаться с Максимом. Но свекровь переписывала историю так, как ей было удобно.
— Я работала и работаю, — спокойно ответила Алина. — Я вношу свою долю в семейный бюджет. И квартира бабушки — это её подарок мне, а не семье.
Валентина Петровна отступила на шаг, и её лицо исказила злобная усмешка.
— Ах, вот как? Ну что ж, тогда поговорим о семейном бюджете. Максим, расскажи своей жене, сколько ты потратил на её лечение в прошлом году.
Алина замерла. В прошлом году у неё были проблемы со здоровьем, и ей пришлось пройти дорогостоящее обследование. Максим настоял, чтобы они оплатили его вместе, сказал, что это естественно для семьи. И теперь свекровь выставляла это как долг.
— Двести тысяч рублей, — послушно озвучил Максим. — Если точнее, двести двенадцать тысяч.
