Федор всегда считал себя настоящим мужиком. А что? Дом есть. Семья есть. Два сына. Жена – умница да красавица. Место свое знает, мужа уважает. Лишнего слова поперек не скажет. Знает: Федор терпеть не может бабьего трепа.
Она и сыновей научила только по делу к отцу обращаться. Занятый он. Некогда ему на всякую ерунду время тратить.
А мальчишек, Ваню и Петю, и учить особо не нужно было. Они и сами с усами. Давно поняли: подальше от папы – поменьше проблем.
Вот взять, к примеру, любимое отцовское развлечение зимой в прорубь нырять. На Крещение.
И кто только это придумал? Ладно, сейчас зимы потеплели, а раньше…
Первый раз отец повез сыновей в купель окунаться лет пять назад.
Мать тогда причитала:
– Федор, пожалуйста, не надо! Они же совсем дети! Куда им в прорубь?
– Тоже мне детей нашла. Одному восемь, другому – десять. Давно пора мужиками становиться. Ничего. Целы будут. Зато все грехи с себя смоют. Будут знать, как в школе бедокурить, да родителей не слушаться.
Как ни просила мать, как ни умоляла, а в проруби мальчишкам окунуться пришлось. Отец их вот так прям обоих за руки взял и потащил за собой.
И никакой мороз его не остановил, а в тот год градусов десять было, не меньше.
Дома мать натерла сыновей какой-то мазью, горячим молоком с медом напоила. Очень боялась, что заболеют. Делала все быстро, четко. Горчицы в носки насыпала и загнала под одеяло.
Федор смотрел на это и похохатывал:
– Че ты над ними трясешься? Ничего с ними не случится. Там дети еще меньше были. Сами в воду шли. А этих тащить пришлось.
– Тащить? – ахнула жена, представив эту картину, – ужас какой.
– Никакого ужаса, – твердо ответил Федор, наливая себе рюмочку, – в следующий раз сами окунутся.
Но следующий раз не случился. Накануне Крещения оба сына как по заказу заболели. Даже такой упертый человек как Федор понял, что в ледяную воду пацанам нельзя. Пошумел, да и успокоился. Один поехал.
На следующий год ситуация повторилась. И опять отцу пришлось ехать к проруби одному.
Народу возле проруби – полным-полно. Постоял Федор в очереди, окунулся и домой поехал.
Дело вечером было, стемнело уже. Вдруг на дороге пешехода увидел. Какой-то мужчина шел по проезжей части, оглядывался, видимо надеялся, что кто-нибудь его до города довезет.
Федор в жизни попутчиков не брал, а тут остановился.
– Садись, – он распахнул дверцу автомобиля, – подвезу.
– Вот спасибо, – обрадовался пожилой мужчина, с удовольствием уселся на сидение рядом с водителем и, улыбаясь, спросил, – искупались?
– На Крещение не купаются, дед, а окунаются, – поправил пассажира Федор, – сто лет живешь, а не знаешь.
– Не вижу разницы, – отозвался тот.
– Ну, ты даешь! Люди окунаются в прорубь, чтобы грехи смыть, понимаешь? Силу воли проявляют. Это ж не шутка – на морозе в речку сигануть. А вот подишь ты: решаются. А все потому, что праздник такой. Вода святая. Такое раз в году бывает. Традиция опять же.
– Вода святая, это верно, – улыбнулся мужчина, – только никаких грехов она с человека не смывает. Зря надеются.
– Ну ты, дед, даешь! – Федор аж подпрыгнул на своем сидении, – кстати, как тебя?
– Зовите Петровичем. Не ошибетесь.
– Ты, Петрович, не в себе, что ли?! Получается, все эти люди ничего не понимают, лезут в ледяную воду, а ты, умник этакий, над ними потешаешься?
– Ну, вы накрутили, – спокойно ответил Петрович, – ни над кем я не потешаюсь. Каждый волен делать то, что хочет. Просто грехи здесь ни при чем.
– Как это ни при чем? А праздник? В воде надо окунаться.
– Праздник окунания, что ли? – улыбнулся Петрович.
– Крещение! Странный ты человек.
– Правильно, Крещение. Есть еще одно название – Богоявление. И нигде, ни в одном Законе Божьем не написано, что в этот день обязательно нужно в проруби окунаться.
– Как это? Испокон веку окунаются! Традиция!
– Традиция, согласен. Хочешь – окунайся. Но не надейся, что от грехов очистишься и святым из воды выйдешь. Смешно, но многие даже не надеются, они уверены в этом. Если бы все было так просто.
– Ничего не просто! – воскликнул Федор, – ты пробовал?
– Нет. Зачем? Я Богоявление встретил. На службе утром был. Причастился. Вот друга навещал. Разболелся он. Приехал дров наколоть, снег во дворе почистить.
– Какой снег? Какие дрова? – рассмеялся Федор, – сидишь тут, проповедуешь, а то, что в праздник работать нельзя – не знаешь.
– Так я не работал. Я другу помогал, – снова улыбнулся Петрович, – чувствуете разницу?
– Никакой.
– Жаль.
– Ох, Петрович, запутал ты меня совсем. Окунаться нельзя, работать можно. Ты, часом, не сектант?
– Я – нет. А вы?
– Да я самый что ни на есть православный! – обиженно рявкнул Федор.
– Тогда вы должны знать и про суть праздника, и про окунания. Кстати, можно вопрос?
– Валяй!
– Вы часто окунаетесь?
– Каждый год!
– Священника возле проруби видели?
– Видел.
– Что он делал?
– Пришел, воду освятил.
– Не окунался?
– Нет.
– А почему?
– Откуда я знаю? Может, ему не положено! Может, у них там какая-нибудь своя купель!
– А, может потому, что это не главное? Как думаете? Ведь батюшки первыми должны закон исполнять.
– Ну, не знаю…
– Вот вы говорите, что в прорубь войти – сила воли нужна. А я вам вот что скажу. Службу, не шелохнувшись, отстоять – еще большая сила воли потребуется. Не каждый выдержит. Особенно поначалу.
– Ой, да ладно, – рассмеялся Федор, – скажешь тоже! Нашел с чем сравнивать! Это же проще пареной репы!
– Не скажите, – Петрович хитро посмотрел на Федора, – вот у вас точно не получится.
– У меня? – Федор даже руль отпустил от возмущения, – да я…
– Нет, не получится, – задумчиво повторил Петрович, – я же вижу, что вы на службе ни разу не были. Не выстоите. Трудно первый раз.
– Не шелохнувшись?
– Да.
– На что спорим?
– А на что бы вам хотелось?
– А давай так: если я службу отстою, ты – в прорубь ныряешь. А, если нет…, – Федор запнулся.
– А, если нет, – вы каждое воскресенье будете в наш храм на службу приходить.
– Всю жизнь? – вытаращил глаза Федор, – это уже слишком!
– Зачем всю жизнь? – глаза Петровича смеялись, – месяц.
– Всего-то?
– Всего.
– Так это же всего 4 воскресенья.
– Ну да. По рукам?
– По рукам! – Федор весело хлопнул по протянутой к нему ладони Петровича.
– Значит, завтра? – уточнил тот.
– Почему завтра? – удивился Федор.
– Пока прорубь не замерзла. Вдруг я ошибаюсь, и вы выиграете спор?
– А, ну да. Давай. Завтра, так завтра…
***
Утром Федор поднялся ни свет ни заря. Не спалось почему-то.
В храм явился раньше всех.
Пришел батюшка, впустил его. Предложил лампадки зажечь.
Федор отрицательно покачал головой. Он понятия не имел, как это сделать…
Стали собираться люди. Федора удивило, что среди них было много мужчин.
Вскоре появился Петрович. Увидел Федора, улыбнулся. Подошел и стал рядом.
– Помнишь? – прошептал он, – не шелохнувшись… Я буду за тобой следить.
Службу Федор не выстоял. Ноги гудели, руки мешали, он без конца переступал с ноги на ногу. Потом стало щекотать в носу, и он начал чихать. В итоге, не выдержав всего этого, он вышел на улицу. Но не ушел. Остаться полным слабаком перед Петровичем не хотелось.
Служба продолжалась. Федор стоял на паперти и ждал ее окончания…
Наконец, Петрович вышел из храма. Удивился:
– А я думал, что ты сбежал.
– Я в жизни ни от кого не бегал, – буркнул Федор, – короче, Петрович, ты выиграл. Одному удивляюсь: как старушки выдерживают такое напряжение?
– О, это великая тайна.
– Смеешься?
– Смеюсь, конечно. Но отчасти. Вы, если условие спора выполните, сами поймете, почему так.
– Я – человек слова.
– Вот и хорошо. Значит, еще увидимся?
– Увидимся…
***
Слово свое Федор сдержал. Четыре раза приходил в храм.
Потом в пятый раз зашел… Потянуло что-то…
Через год на Крещение он стоял на праздничной службе с женой и сыновьями. И было совсем не похоже, что их привели силой…
***
С ПРАЗДНИКОМ, ПРАВОСЛАВНЫЕ!
С БОГОЯВЛЕНИЕМ!
P. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал
