В вагоне пригородной электрички ехали три женщины лет за сорок пять. Обычные такие дачницы, с полными плетеными корзинками. Разговаривали о чем-то, смеялись. Видно было: настроение у дамочек отличное.
Вдруг одна воодушевленно так говорит:
─ А что, девоньки, может, прямо сейчас начнем праздновать? У меня тут все готово, ─ она сняла верхнюю салфетку с корзины, полной всякой еды.
Подружки радостно закивали.
Дама достала маленькие, походные металлические стаканчики, протянула попутчицам, плеснула туда какой-то жидкости из глиняной красивой бутылки и торжественно произнесла:
─ За свободу!
Дамочки захлопали и с аппетитом стали поглощать бутерброды.
Глиняная бутылка пустела, женщины становились все веселее, расшумелись на весь вагон.
─ Ох, девки, гулять, так гулять! Споем?
И они затянули: «Ой, мороз, мороз…»
Наталья сидела рядом с шумной компанией. Дамы пели очень складно, хорошо попадали в ноты, и она, как-то по инерции, начала им подпевать.
Подружки сразу это заметили, пригласили девушку к импровизированному столу. Познакомились.
Глиняная бутылочка снова пошла в ход.
─ А что празднуем? ─ поинтересовалась Наталья.
Хозяйка застолья, по имени Вера, ничуть не смущаясь, не меняя выражения лица (хотя бы для приличия), спокойно, даже с некоторой торжественностью произнесла:
─ Сегодня 9 дней, как я мужа схоронила.
Наталья вытаращила глаза от неожиданности. Она хотела что-то сказать, да так и осталась с открытым ртом.
То, что она услышала, не укладывалось в голове.
─ Ты попробуй наливочку, милая, а я тебе все объясню, ─ ласково сказала Вера, ─ только коротенько. Подруги мои и так все знают, с подробностями.
Слушай. Мой муж Игорь пил всю жизнь. Меня предупреждали, что он из пьющей семьи, да я не слушала. Влюбилась без памяти. Думала ─ бросит он, да ошиблась. Сын родился через год, потом дочка. Думала, ради деток бросит. Ни в какую.
Где бы не работал, отовсюду гнали. Приходилось мне вкалывать, чтобы семью прокормить. Заработаю, а он выкрадет и пропьет. Потом вещи стал из дома выносить. Ругала, да что толку? Я на работе, а он дружков в дом притащит, изгадит все, дети из комнаты боятся выйти. Выгоню «гостей», приведу все в порядок, наготовлю.
А он проспится, и в драку. Давай, мол, деньги, похмелиться надо. Сколько раз с синяками ходила… Все говорили, чтобы бросала его, разводилась. А что толку? Не тот это был человек, чтобы уйти, оставить семью в покое. Все равно бы жить не дал. Вот и терпела.
Дети выросли, выучились, работать пошли. Полегче стало. Дочь отдельно стала жить, а сын с нами. Боялся меня одну с отцом оставить. Тот уже совсем разум потерял. Последний раз две недели не просыхал. И заметь ─ денег не зарабатывал. Бутылки собирал, у нас воровал, даже продукты выносил продавать.
Так достал, что никаких чувств человеческих к нему не осталось. Честно скажу, надеялась, что окочурится скоро. Так и вышло. Запил, чуть живой был. Когда отошел малость, предложила ему супчика поесть. Налила. Он с такой жадностью на него набросился. И подавился. Пока скорая приехала, помер.
Как сейчас помню, врачи его реанимируют, а потом, так печально мне говорят, мол сделали, что могли. А я им радостно так: ну слава Богу, отмучилась. Они на меня как на больную посмотрели.
Вот так, девонька. Кончились мои страдания. Потому и праздную. А подружки поддерживают. Сколько раз у них с ребятишками пряталась! Да на хлеб просила, когда он мою зарплату пропивал.
Вера замолчала. По ней было видно, что даже тяжелые воспоминания не испортили ей настроения.
─ А как же «о мертвых хорошо или никак»? ─ спросила попутчица.
─ Не тот случай, милая. «Хорошо» пока никак не получается.
─ Все равно, надо простить его.
─ Простить? Это правильно. Только сказать легко, а сделать трудно.
─ Надо постараться.
─ Ох, Наташенька, обещаю, что постараюсь. Только не сейчас, потом как-нибудь. А сегодня у меня праздник.
Понимаешь? …
P. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал
