— Лариса, я тут подумал… Мы продадим твою квартиру, — голос был слишком спокойным, даже слишком уверенным. — Оценщик приедет через час.
— Что?.. — она повернулась к нему резко, омлет забылся, масло зашипело. — Как это «мы продадим»?
— Твою добрачную. Ты сама говорила, что она стоит пустая. Так зачем её держать, если она может приносить деньги?
— Ты, кажется, что-то путаешь, Борис, — Лариса почувствовала, как внутри всё сжимается. — Это моя квартира.
— Ну, твоя. А ты кто? Жена, так? У нас семья. Это общее решение, — Борис помешал сахар в чашке, не поднимая глаз. — Деньги сейчас очень нужны, сама знаешь.
— Знаю. Но это не даёт тебе права… — Лариса не закончила фразу. Она даже не знала, что именно хочет сказать.
— Права принимать решения? — перебил он. — Я муж, Лара. У нас кризис, долги, машина на ладан дышит. Что ты предлагаешь? Сидеть сложа руки?
Она положила лопатку на стол, чувствуя, как внутри всё закипает.
— Я предлагаю не продавать то, что мне дорого, — её голос стал твёрдым. — Это квартира моей мамы. Это не просто стены.
Борис вздохнул, отодвинул чашку.
— Лара, хватит этих сентиментальностей. Да, твоя мама там жила. Но её нет уже сколько лет? А квартира просто стоит. Ты сама туда не ездишь. Это нелогично.
— И что, мне теперь с тобой ещё и логику обсуждать? — её голос сорвался. — Ты хоть понимаешь, что это был дом, где я выросла? Где прошло моё детство?
— Это просто место, Лариса. Не устраивай спектакль. Мы продаём.
Она замолчала. На миг показалось, что спор окончен, но не потому, что пришли к решению, а потому что говорить стало бессмысленно.
— У тебя даже ключей от неё нет! — неожиданно выкрикнула Лариса.
— А зачем они мне? — усмехнулся Борис. — Я не собираюсь там жить. Но ты могла бы поступить разумно.
Её руки сжались в кулаки.
— Разумно? — прошипела она. — По-твоему, разумно продать часть моей жизни, чтобы покрыть наши долги?
— Наши долги — это и твои проблемы, — сухо сказал он. — Или ты так не считаешь?
— Я считаю, что ты принял это решение без меня. Вот что я считаю.
— Лариса, ты сама не знаешь, чего хочешь, — отрезал Борис. — Всё. Оценщик будет через час. Надеюсь, ты не будешь вести себя глупо.
— Глупо? — Лариса не узнавала собственного голоса. Он дрожал от злости. — Ты называешь глупостью попытку защитить своё имущество?
— О чём ты вообще? — Борис поднялся из-за стола, глядя на неё так, словно перед ним стоял не человек, а ребёнок. — Я пытаюсь спасти нас обоих. А ты упрямо стоишь на своём.
— Потому что мне важно то, что мне принадлежит, — выдохнула она.
— А мне важно, чтобы у нас было, на что жить, — он поправил очки и, собрав газету, вышел из кухни.
Лариса осталась одна. Звук шагов мужа постепенно стих. Она смотрела на горящую плиту, не замечая, как омлет уже подгорел. В голове не укладывалось, как он мог вот так взять и решить за неё. Её собственная квартира! Мамино наследство!
«Что за человек?!» — прокрутилось у неё в голове.
Лариса сняла сковороду с плиты, но аппетит пропал. Она отошла к окну, где морозный воздух чуть остудил её пылающий от злости лоб. Всё выглядело так спокойно за окном — снег, тишина. Но внутри неё бушевала настоящая буря.
«Он и правда считает, что может мной управлять», — размышляла она.
Словно в ответ на её мысли, из комнаты снова донёсся голос Бориса:
— Я пошёл в душ. Когда придёт оценщик, просто покажи ему всё! Это ведь и в твоих интересах!
Она стиснула зубы, чувствуя, как ещё немного — и она сорвётся.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя дочери, Алены. Лариса схватила трубку.
— Мам, что случилось? — услышала она встревоженный голос дочери. — Ты как будто дышишь, как после бега.
— Алена, — начала Лариса с трудом. — У нас тут с твоим папой… Это ужас какой-то. Он хочет продать мою квартиру. Мою!
— Подожди, что? — удивилась Алена. — Как продать?
— Вот так. Он вызвал какого-то оценщика. Через час он здесь.
На другом конце линии наступила пауза.
— Мам… ну, а почему нет? Квартира ведь пустует. Правда, зачем она тебе?
Лариса почувствовала, как ноги стали ватными.
— Ты тоже так думаешь? — прошептала она.
— Ну… — голос дочери звучал осторожно. — Я просто считаю, что папа пытается быть рациональным.
Рациональным. Это слово, кажется, уже стало главным врагом Ларисы. Она медленно опустила трубку, не дослушав дочь.
«Даже она», — горько подумала Лариса, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы.
Телефон завибрировал на подоконнике, заставив её вздрогнуть. На экране светилось имя дочери. Лариса уже хотела проигнорировать звонок, но пальцы словно сами потянулись к зелёной кнопке.
— Мам, я… наверное, погорячилась, — голос Алены звучал тихо и виновато. — Просто папа сказал, что у вас всё сложно. Ты с ним об этом говорила?
— Ты думаешь, я бы позволила ему это, если бы знала? — Лариса ответила резко, почти не сдерживаясь. — Алена, ты же знаешь, как много значит для меня эта квартира.
— Знаю, — дочь ненадолго замолчала. — Но ведь правда: она стоит пустая. Разве не лучше её продать?
— Ты серьёзно сейчас? — Лариса почувствовала, как внутри поднимается горечь. — Это не просто квартира, Алена. Это воспоминания, это моя жизнь. Ты ведь сама здесь выросла.
— Мам, я всё понимаю. Но… люди меняются. Время меняется.
Лариса почувствовала, как у неё перехватило дыхание.
— Ты бы смогла так поступить? Если бы оказалась на моём месте?
На другом конце провода повисла тишина, а затем Алена неохотно призналась:
— Наверное, нет. Но, мам, попробуй понять папу. Он хочет найти выход.
— Почему этот выход обязательно должен быть за мой счёт? Почему никто не пытается искать другие варианты?
Снова молчание.
— Мам, я приеду к вам. Но, пожалуйста, не ссорьтесь, хорошо?
Лариса опустила телефон на подоконник, чувствуя, как в груди нарастает усталость. «Почему все считают, что имеют право распоряжаться тем, что мне дорого?»
Перед глазами всплыло лицо Бориса. Его слова звучали в голове: «Мы семья, мы должны принимать решения вместе». Но разве это «вместе», если её никто даже не спросил? В памяти всплыли дни, когда она осталась одна после смерти матери. Квартира стала её крепостью, единственным местом, где она могла чувствовать себя в безопасности.
Позади раздались шаги Бориса.
— Ты всё ещё злишься? — его голос был нарочито спокойным, будто он старался не замечать её напряжения.
— Ты вообще понимаешь, что эта квартира значит для меня? — Лариса обернулась, её взгляд был колючим.
— Понимаю, — ответил он. Его голос звучал ровно, но Лариса чувствовала скрытую усталость. — Но мы не можем жить только прошлым. Нам нужно думать о будущем.
— Ты считаешь моё прошлое лишним грузом? — резко выпалила она.
Борис опустил глаза, помолчал, а затем тихо ответил:
— Нет. Я думаю, что оно нас задерживает.
Слова резанули, как острое лезвие. Лариса почувствовала, будто смотрит на чужого человека. Неужели этот спокойный и упрямый мужчина — тот же Борис, с которым она делила свою жизнь?
Не найдя ответа, она развернулась и молча вышла из кухни. Доводы мужа, пусть даже рациональные, звучали в её ушах пустым эхом. Всё внутри подсказывало, что впереди её ждёт борьба, и рассчитывать придётся только на себя.
Лариса вдохнула глубоко, стараясь унять гнев. Её дом был частью её самой. И так просто она сдаваться не собиралась.
***
Звонок в дверь раздался неожиданно громко, словно выстрел, от которого вздрогнула даже тишина. Лариса стояла в прихожей, скрестив руки на груди, словно готовясь встретить противника. Борис успел первым — распахнул дверь, едва не стукнув ею о стену.
На пороге стоял высокий мужчина в строгом пальто. В руках у него были папка и рулетка.
— Добрый день, Борис Андреевич? — спросил он, приветливо улыбнувшись.
— Да, это я. Проходите, — Борис сделал приглашающий жест, но тут же наткнулся на холодный взгляд Ларисы.
— Стоп! — её голос резанул воздух. Она шагнула вперёд, заслоняя дверь. — Кто вы такой?
— Оценщик, — мужчина слегка растерялся от её напора. — Меня вызвали для осмотра объекта.
— Без моего разрешения вы сюда не войдёте, — отрезала Лариса.
— Лара, перестань, — вмешался Борис, поднимая руки, словно призывая к миру. — Это просто оценка. Никаких решений пока не принимаем. Просто смотрим, что и как.
— У этой квартиры есть хозяйка. И это не ты, — бросила она ему, не сводя глаз с оценщика.
— Послушайте, — мужчина замялся, явно чувствуя себя лишним в этой напряжённой обстановке. — Я не хотел бы вмешиваться в ваши личные дела. Но меня наняли…
— Пусть вам вернут деньги, — она кивнула на дверь, не оставляя выбора.
Борис тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу.
— Лариса, это несерьёзно.
— А твоё поведение серьёзное? — Она прищурилась, голос поднялся. — Ты пригласил его за моей спиной. Как ты вообще мог подумать, что я это позволю?
— Это просто квартира, Лара. Пустые стены, понимаешь?
— Для тебя — пустые. Для меня — это воспоминания, это жизнь!
— И что мне делать? Сидеть и смотреть, как всё катится к чертям? Ты хоть понимаешь, в какой мы яме?
— Не смей винить меня за то, что я защищаю своё! — Лариса повысила голос, её кулаки дрожали. — Эта квартира — от мамы. Я сохранила её. А ты хочешь продать, как ненужную игрушку!
В этот момент на пороге появилась Алена, отряхивая перчатки. Она замерла, глядя на родителей.
— Мам, пап, что происходит?
— Твой отец решил поиграть в диктатора, — выпалила Лариса, не оборачиваясь.
— А твоя мама считает, что всё решается только её мнением, — огрызнулся Борис.
Алена устало вздохнула, снимая шарф.
— Мам, ну правда, зачем тебе эта квартира? Ты там даже не живёшь.
— Серьёзно? — Лариса резко обернулась к дочери. — Ты тоже думаешь, что её нужно продать?
— Мам, я понимаю, что она важна для тебя. Но давай будем честными: сейчас важнее деньги.
Эти слова больно ударили Ларису. Она смотрела на дочь, словно пытаясь понять, действительно ли это она сказала.
— Ты выросла в этой квартире. Там прошло твоё детство. И теперь ты считаешь, что это ничего не значит?
— Мам, я не говорю, что это неважно, — Алена смягчила тон. — Просто… иногда нужно принимать сложные решения.
— Сложные? — Лариса горько усмехнулась. — Нет, Алена. Это не решение. Это предательство.
— Мам, ты преувеличиваешь! — Дочь нахмурилась, но голос её дрогнул.
— Думаешь? — Лариса с трудом проглотила комок в горле. — Я надеялась, что хотя бы ты меня поймёшь. Видимо, зря.
— Лара, хватит, — вмешался Борис, строго глядя на неё. — Давай просто всё обсудим.
— Нечего обсуждать. — Она повернулась к оценщику. — Уходите.
Мужчина только кивнул, даже не пытаясь возражать. Он выскользнул за дверь, словно спасаясь бегством.
Лариса бросила на Бориса и дочь тяжёлый взгляд.
— Делайте, что хотите. Но я так это не оставлю, — бросила она и ушла в спальню, захлопнув дверь.
В наступившей тишине Борис взглянул на Алену.
— Может, ты попробуешь с ней поговорить?
— Пап, может, ты сам придумаешь, как её успокоить? — устало отозвалась она.
***
Лариса сидела на кровати, обхватив голову руками. По щекам текли слёзы, но внутри начала зарождаться твёрдая решимость. «Если они не хотят меня слушать, я заставлю их понять», — подумала она, вытирая мокрые глаза.
В спальне Лариса сидела в тишине. Её взгляд скользил по старым фотографиям, висящим на стене, но она ничего не видела. Ещё полчаса назад она была готова кричать, ссориться до хрипоты, но теперь ощущала лишь глухую усталость. Дочь, муж… Все будто сговорились. Даже Алена, её единственная поддержка, вдруг оказалась на стороне Бориса.
Она глубоко вдохнула, с трудом подавив желание снова расплакаться. «Так, хватит», — подумала она. В памяти всплыли мамины слова: «Если за тебя никто не вступится, ты должна встать за себя сама». Лариса резко встала, достала из комода телефон и, найдя в списке контактов имя «Виктор Константинович (адвокат)», нажала на вызов.
— Виктор Константинович? Здравствуйте, это Лариса Николаевна. Мне срочно нужна ваша помощь.
— Добрый день, Лариса Николаевна, — отозвался мужчина. — Что случилось?
— Моя квартира. Муж хочет её продать, а я против. Это добрачное имущество, но он… он уже вызвал оценщика, даже не спросив меня.
— Добрачное имущество, говорите? — в голосе адвоката прозвучала уверенность. — Тогда у него нет никаких юридических оснований что-либо решать без вашего согласия.
— А если он попытается?
— Вы можете наложить обременение на квартиру. Это заблокирует любые действия с недвижимостью без вашего ведома.
— Обременение… — Лариса кивнула, хотя адвокат не мог этого видеть. — И как это сделать?
— Очень просто. Я отправлю вам образцы документов. Заполните их и подайте в Росреестр. Чем быстрее, тем лучше.
— Спасибо, Виктор Константинович. Вы не представляете, как это важно для меня.
Завершив звонок, Лариса почувствовала, как внутри поднимается волна решимости. Она больше не позволила бы собой управлять.
Когда она вышла из спальни, в гостиной Борис сидел в кресле, а Алена листала что-то в телефоне. Они оба обернулись, заметив её.
— Ты наконец успокоилась? — спросил Борис с лёгкой издёвкой.
— Нет, Борис, не успокоилась, — ответила Лариса твёрдо. — И больше не успокоюсь, пока вы оба не поймёте одну вещь.
— Мам, мы просто хотим найти решение, — вмешалась Алена.
— Решение? — Лариса вскинула брови. — А вы не подумали, что решение должно быть общим, а не таким, где меня просто ставят перед фактом?
— Лара, ты всё усложняешь, — пробурчал Борис.
— Усложняю? — Лариса рассмеялась, но в её голосе не было веселья. — Да ты вообще слушаешь, что я говорю? Эта квартира — часть моей жизни. Это память о матери, о тех временах, когда я была счастлива. А ты хочешь просто стереть всё это.
— Мам, мы понимаем, что это важно для тебя, — Алена отложила телефон. — Но и у папы есть свои причины. Он просто боится за семью.
— Боится? — Лариса сузила глаза. — А почему за это должна платить только я? Почему никто из вас даже не предложил других вариантов?
— Какие ещё варианты, Лара? — Борис вздохнул. — У нас долги, проблемы. Надо смотреть правде в глаза.
— Правда в том, что ты привык всё решать за всех, — её голос стал резким. — Но с этой квартирой так не выйдет. Я уже поговорила с адвокатом.
— С адвокатом?! — Борис вскочил на ноги. — Ты что, хочешь втянуть в это юристов?
— А ты оставил мне выбор? — Лариса стояла неподвижно, но её голос звенел. — Я уже подаю документы на обременение. Без моего согласия ты не сможешь ничего продать.
— Мам, ты серьёзно? — Алена поднялась с дивана.
— Серьёзно, Алена, — Лариса посмотрела на неё с горечью. — А ты, если считаешь, что права, можешь встать на его сторону.
— Лара, ты совсем рехнулась? — Борис начал мерить шагами комнату. — Мы же семья!
— Семья? — Лариса шагнула ближе к нему. — Семья — это когда уважают твоё мнение. А когда принимают решения за твоей спиной — это не семья, это диктатура.
Борис остановился.
— Ты правда хочешь развязать войну? — он посмотрел на неё в упор.
— Я хочу, чтобы меня уважали, — твёрдо ответила она.
В этот момент Алена вдруг заговорила:
— Мам, а ты когда-то делала для меня то же самое, что сейчас делаешь для себя?
Лариса удивлённо посмотрела на дочь.
— Ты помнишь, как в школе на меня кричала классная? — продолжила Алена. — А ты пришла и заставила её извиниться. Тогда ты сказала мне, что всегда будешь защищать то, что важно.
— Потому что это была правда, — Лариса кивнула, чувствуя, как в горле встаёт ком.
— Может, я должна была вспомнить об этом раньше, — Алена взглянула на отца. — Пап, ты не прав. Мамина квартира — это её дело. Мы не можем так поступать с ней.
Борис замер.
— Алена, ты серьёзно? — пробормотал он.
— Да, пап, серьёзно.
Борис отвёл взгляд. Он долго стоял молча, потом медленно сел обратно в кресло.
— Лара… — начал он. — Может быть, я погорячился.
— Может быть? — Лариса подняла брови.
— Хорошо, хорошо, я был неправ, — вздохнул он. — Просто пойми… я переживал за нас.
— Ты бы мог поговорить со мной, вместо того чтобы решать всё сам, — тихо сказала она.
— Да, наверное, мог, — признал Борис.
В комнате повисла тишина. Лариса почувствовала, как напряжение начинает спадать, но остатки обиды всё ещё грызли её изнутри.
— Я готов обсудить, как решить наши проблемы, — сказала она наконец. — Но мою квартиру вы трогать не будете.
Борис кивнул.
— Хорошо.
Алена подошла к матери и обняла её.
— Прости меня, мам.
Лариса молча кивнула, крепче прижимая дочь.
***
На следующий день утро выдалось тихим. Лариса сидела на кухне с чашкой чая, смотрела на лёгкий пар, поднимающийся от напитка, и думала о вчерашнем разговоре. Что-то в Борисе надломилось, это было заметно. Он не привык признавать свою неправоту, но всё же сделал это. Её глаза невольно скользнули к телефону, где в папке «Документы» лежали файлы для обременения. Но подавать их уже не хотелось. Вчерашние слова Бориса всё-таки зацепили её.
«Я боялся за нас», — вспоминались его слова.
Из комнаты вышел сам Борис. Он выглядел усталым, но спокойным. Лариса напряглась, ожидая очередного конфликта, но он просто подошёл к столу и, налив себе кофе, присел напротив.
— Я тут подумал… — начал он, перемешивая ложкой сахар.
Лариса молчала, ожидая продолжения.
— Ты была права, — признал он тихо.
Она вскинула на него удивлённый взгляд.
— В чём именно? — осторожно спросила она.
— Во всём, — вздохнул Борис. — Мне не следовало так давить. Я… просто слишком испугался.
— Испугался чего? — её голос стал мягче, чем она ожидала.
— Того, что мы не выберемся из долгов. Что всё, что мы построили за эти годы, пойдёт прахом. Я не хотел тебя обидеть, Лара. Но я не думал, как сильно задел тебя.
Лариса молчала. Её пальцы сжали кружку, чтобы занять себя, не выдать, как эти слова её тронули.
— Мне правда жаль, — добавил Борис, отводя глаза.
Она вздохнула и отставила чашку в сторону.
— Боря… я понимаю, что ты хотел как лучше. Но ты же знаешь, как мне дорога эта квартира.
— Знаю, — он кивнул. — Теперь знаю.
— Почему ты не сказал мне честно, что тебе так тяжело? Почему ты решил, что можешь просто меня поставить перед фактом?
— Потому что я привык быть сильным, — его голос звучал горько. — Всю жизнь я думал, что мужчина должен решать всё сам. Но, кажется, я ошибся.
— Семья — это не только твои решения, Боря, — тихо сказала она. — Мы ведь вместе.
— Да, — он кивнул, глядя на неё. — И я хочу это исправить.
Лариса почувствовала, как её обида постепенно уходит. Она видела, что Борис искренен.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда давай попробуем найти другое решение.
— Я уже подумал об этом, — неожиданно ответил он. — Я продам машину. Она всё равно больше времени в ремонте, чем на дороге.
— Ты уверен? — удивилась Лариса.
— Да, — он усмехнулся. — А то я вечно на твою машину смотрю с завистью.
Лариса улыбнулась. Это была первая их совместная улыбка за последние дни.
Позже к ним присоединилась Алена. Она принесла большой пакет с пирожками и объявила, что пришла с миром.
— Ну что, как у вас? — спросила она, усаживаясь за стол.
— Лучше, — ответила Лариса, глядя на Бориса.
— Намного лучше, — подтвердил он.
Алена улыбнулась.
— Мам, я ещё раз хочу извиниться. Я не должна была занимать сторону папы, не подумав о твоих чувствах.
— Всё в порядке, — Лариса протянула руку и коснулась её ладони. — Ты же учишься, как и все мы.
Они сели за стол, выпили чаю с пирожками, обсуждая семейные планы. Лариса чувствовала, как напряжение уходит, а вместо него в доме снова появляется тепло.
Вечером она всё же поехала в свою квартиру. Её маленький «островок», как она всегда называла это место. Заходя внутрь, она привычно провела пальцами по краю старого зеркала в прихожей.
Она знала, что приняла правильное решение. И теперь была уверена: её семья научилась уважать её границы.
Прощальный взгляд на раму окна, откуда открывался вид на город, завершил этот день. Где-то внизу звучали голоса людей, жизнь продолжалась. А в её жизни теперь точно было больше уважения и тепла.
Рассказы недели: Статьи и видео без рекламы
С подпиской Дзен Про
