— Костик с Дашей в июле собрались расписаться, так что нужно им свадебный подарок серьезный приготовить, — говорил Сергей жене, вернувшись с работы. — Я думал, может, бабушкину двушку им отдать? Она же пустует уже три года после ее смерти, а ребятам было бы хорошее начало.
— А с чего это вдруг такая щедрость? — Валентина оторвалась от приготовления ужина и недоуменно посмотрела на мужа. — Мы что, миллионеры? Квартирами разбрасываемся?
— Валь, ну это же наш сын, первенец. К тому же, мне в свое время родители тоже квартиру подарили, — растерянно ответил Сергей. — Нам и эта трешка за глаза, да и Костику пора свое жилье иметь.
— Твои родители! — Валентина со стуком поставила сковородку на плиту. — А меня мать в восемнадцать лет из дома выгнала с одной сумкой. И ничего, выжила, своим горбом всего добилась.
— Но зачем повторять этот сценарий? — Сергей подошел к жене и положил руки ей на плечи. — У нас есть возможность помочь сыну, так почему бы этого не сделать?
— Потому что он должен сам всего добиваться! — отрезала Валентина. — А то избалуется, на всем готовом. Даша его выберет не потому, что любит, а потому что квартира есть.
Сергей вздохнул. Уже двадцать три года он был женат на Валентине, и все эти годы она сопротивлялась любой помощи — и от его родителей, и от него самого. Всё сама, всё своими руками. Даже когда они только поженились и его родители предложили им жить в трехкомнатной квартире, Валентина поначалу отказывалась.
Все было так: жена была против. И аргументы у нее имелись. И история жизни — тоже.
Только вот Сергей не понимал, почему эта история должна повторяться и с их сыном? Почему Костик должен «преодолевать» и «закаляться», если есть возможность дать ему нормальный старт? Ведь по справедливости – сын должен жить лучше отца, а не начинать всё с нуля!
— Послушай, — Сергей постарался говорить спокойно. — Мы с тобой столько лет эту квартиру сдавали. Деньги складывали на образование детей. Костик отучился, работает. Теперь хочет семью создать. Что плохого в том, чтобы дать ему жилье?
— То, что он перестанет быть мужчиной! — Валентина резко повернулась к мужу. — Мужчина должен сам обеспечивать свою семью, а не на всем готовом жить. Вон, Танька-соседка своему Вадиму ни копейки не дала, и ничего, квартиру в ипотеку взял, выплачивает.
— И развелся через три года, потому что не выдержал нагрузки, — заметил Сергей. — А сейчас живет с родителями и платит алименты.
— Ну и что? Зато характер закалил! — Валентина принялась яростно нарезать овощи. — А наш Костик что? На всем готовом всю жизнь! Школа, институт, машина — всё родители дали. А теперь еще и квартиру?
— А Лизу ты спросил? — вдруг сменила тему Валентина. — Ей тоже пятнадцать лет, и она тоже наш ребенок. Ей что, ничего не достанется?
— Валя, у нас есть эта квартира, есть дача, есть сбережения, — терпеливо начал объяснять Сергей. — Лиза ни в чем не будет нуждаться. Когда ей понадобится жилье, мы решим этот вопрос.
— Как решим? Еще одну квартиру купим? — Валентина всплеснула руками. — А если не сможем? Если денег не хватит? Получится, сыну всё, а дочери — ничего!
Сергей понял, что разговор зашел в тупик. В сердцах бросил:
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты просто завидуешь собственному сыну.
И тут Валентина разрыдалась. Она плакала долго, навзрыд, как маленькая девочка. Сергей растерялся — такой он свою жену не видел никогда.
— Валюш, прости, — он опустился рядом с ней на диван и обнял за плечи. — Я не хотел тебя обидеть.
— Да, — сквозь слезы проговорила Валентина. — Да, я завидую. Завидую, что у него всё так легко получается. Что ему не нужно по общагам скитаться, подрабатывать ночами, недоедать… Что у него есть родители, которые любят и поддерживают.
Сергей крепче обнял жену:
— Но разве это плохо? Разве не для этого мы и стали родителями — чтобы дать детям то, чего не было у нас?
— Я боюсь, — тихо призналась Валентина. — Боюсь, что он не оценит. Что станет как моя сестра — всё ей на блюдечке, и ни «спасибо», ни уважения. Что Дашка эта его бросит, как только найдет кого побогаче…
— Валь, ты судишь по своей семье, — мягко сказал Сергей. — Но Костик не твоя сестра. И Даша — не твой бывший. Они другие.
— Откуда ты знаешь? — Валентина подняла на него заплаканные глаза. — Ты же видел, какая она манерная, вся из себя. Ходит, нос задирает.
— Я знаю, потому что наш сын похож на меня, — улыбнулся Сергей. — А я в людях разбираюсь. Даша — хорошая девочка. И любит она его, а не его квартиру.
Валентина ничего не ответила, только глубоко вздохнула.
На следующий день она встретила сына с порога:
— Значит так, молодой человек. Дарить тебе квартиру мы не будем.
Костик удивленно посмотрел на мать:
— Какую квартиру?
— Бабушкину, — пояснила Валентина. — Отец хотел вам с Дашей на свадьбу подарить, но я против.
— Мам, да мы и не просили, — пожал плечами Костик. — У нас с Дашей уже есть жилье.
— В смысле? — опешила Валентина. — Какое жилье?
— Дашина бабушка нам свою квартиру подарила, — спокойно ответил сын. — Мы там уже ремонт начали делать.
Валентина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Вот так новость! Значит, пока она тут строила из себя строгую мать, жилищный вопрос уже решился — и без их участия.
— И ты мне не сказал? — выдавила она.
— А зачем? — удивился Костик. — Я же знаю, как ты относишься к «подачкам». Всегда говорила, что настоящий мужчина должен сам всего добиваться. Вот я и не стал тебя расстраивать новостью, что нам квартиру подарили.
Валентина молчала, переваривая услышанное. Ее собственные слова, брошенные мимоходом, глубоко засели в сознании сына. Настолько глубоко, что он даже не подумал поделиться с ней радостной новостью.
— А что ты хочешь на свадьбу? — наконец спросила она.
— Да ничего особенного, — пожал плечами Костик. — Может, поможете с ремонтом немного? Даша хочет кухню красивую, а у нас бюджет ограничен.
— Конечно, поможем, — поспешно ответила Валентина. — И с кухней, и со всем остальным.
Вечером, когда Сергей вернулся с работы, жена встретила его с виноватым видом:
— Знаешь, я тут узнала, что Костику и Даше уже подарили квартиру. Дашина бабушка расщедрилась.
— Правда? — удивился Сергей. — А почему он нам не сказал?
— Потому что боялся, что я буду недовольна, — тихо ответила Валентина. — Из-за моих постоянных разговоров о самостоятельности и «настоящих мужчинах».
Сергей промолчал, но его взгляд сказал больше любых слов.
— Я все испортила, да? — спросила Валентина. — Превратилась в точно такую же токсичную мать, как и моя собственная.
— Нет, — мягко возразил Сергей. — Ты просто боишься. Боишься, что если дашь детям то, чего не было у тебя, они вырастут неблагодарными. Но наши дети — не ты и не я. У них своя жизнь, свой путь.
— И что теперь делать? — растерянно спросила Валентина.
— Может, просто позволить им быть счастливыми? — предложил Сергей. — Без условий, без ожиданий. Просто поддержать и порадоваться за них.
Валентина кивнула, смахнув слезу.
Через неделю она пригласила Дашу на чай, что само по себе было необычно — раньше она старалась держаться от невестки подальше, считая ее слишком манерной и избалованной.
— Костик сказал, вы хотите красивую кухню, — начала Валентина, когда они остались наедине. — У меня есть знакомый дизайнер, может помочь с проектом. А мы с Сергеем оплатим гарнитур и технику. В качестве свадебного подарка.
Даша удивленно посмотрела на будущую свекровь:
— Спасибо, но… вы уверены? Костя говорил, что вы считаете, будто молодые должны всего добиваться сами.
— Я ошибалась, — просто ответила Валентина. — Родители должны помогать детям. Не баловать, но поддерживать. А я этого не понимала.
После ухода Даши Валентина долго сидела на кухне, размышляя о своей жизни. О матери, которая выгнала ее из дома. О сестре, которой всегда доставалось больше. О том, как она сама чуть не повторила их ошибки.
А потом позвонила дочери, которая была у подруги:
— Лиза, милая, мы с папой решили бабушкину квартиру оставить для тебя. Когда вырастешь, она будет твоя. Но это не значит, что тебе не придется трудиться. Просто… это наша поддержка.
— Мам, ты чего? — удивилась девочка. — Я же еще маленькая, мне до квартиры лет пять минимум. А Костику она нужнее.
— У Костика уже есть жилье, — объяснила Валентина. — А мы хотим, чтобы и у тебя был свой угол, когда придет время. Чтобы ты знала — что бы ни случилось, у тебя есть дом и родители, которые тебя любят.
— Ты какая-то странная сегодня, — хмыкнула Лиза. — Но спасибо, это… приятно.
После разговора с дочерью Валентина почувствовала, как огромная тяжесть, годами давившая на ее плечи, наконец отступила. Она больше не была той запуганной девчонкой, которую выгнали из дома. Она была матерью, которая может и хочет дать своим детям то, чего не было у нее самой — безусловную любовь и поддержку.
Но история на этом не закончилась. Через месяц, помогая Костику и Даше с ремонтом в их квартире, Валентина случайно услышала телефонный разговор невестки с матерью:
— Да, мам, представляешь, свекровь вдруг стала такой милой, — говорила Даша. — Дизайнера нашла, кухню оплатила… Странно, да? Видимо, поняла, что если будет и дальше строить из себя злобную мачеху, мы просто перестанем с ней общаться.
Валентина замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Значит, вот как они с Костиком ее воспринимали — злобной мачехой? И изменение ее отношения считают не искренним, а вынужденным?
Она тихонько вышла из квартиры, не дослушав разговор. По дороге домой ее мысли путались. Обида боролась со стыдом, гнев — с пониманием. Ведь Даша была права — она действительно вела себя как злобная мачеха. И внезапное изменение отношения вполне могло показаться подозрительным.
Дома Валентина долго сидела в тишине. А потом позвонила сыну:
— Костик, мне нужно с тобой поговорить. Серьезно поговорить.
Когда сын приехал, она прямо спросила:
— Я была плохой матерью?
Костик помолчал, явно не зная, что ответить.
— Ты была… строгой, — наконец сказал он. — Иногда слишком. Но я всегда знал, что ты любишь меня.
— Правда? — недоверчиво спросила Валентина.
— Правда, — кивнул Костик. — Просто иногда ты как будто боялась это показать. Словно любовь и забота — это что-то постыдное, что сделает меня слабым.
Валентина почувствовала, как к горлу снова подкатывает ком:
— Я не хотела, чтобы ты вырос избалованным. Чтобы ценил то, что имеешь.
— Я ценю, мам, — серьезно сказал Костик. — И я благодарен за всё, что вы с отцом для меня сделали. Даже за твою строгость. Она сделала меня сильнее.
Валентина обняла сына, впервые за много лет позволив себе просто быть матерью — без условий и ожиданий.
А через полгода на свадьбе Костика и Даши Валентина произнесла тост:
— За наших детей, которые, надеюсь, будут мудрее нас. И за внуков, которым, я обещаю, достанется только наша любовь, без примесей страха и предубеждений.
И хотя осадок от подслушанного разговора еще иногда напоминал о себе, Валентина знала — она на правильном пути. Путь исправления ошибок долог, но она готова его пройти. Ради детей, ради внуков, и в конечном счете — ради себя самой.
