— Ты опять не так суп сварила? Клавдия Петровна, попробуйте эту бурду. Как вам? — Аркадий с деланным отвращением отодвинул тарелку и подмигнул матери.
Ира стояла, вжав голову в плечи. Опять то же самое. Каждый божий день одно и то же. Третий год замужества превратился в ежедневную пытку. Она нервно теребила край фартука, чувствуя, как внутри все сжимается от унижения.
Свекровь с важным видом попробовала суп, театрально поморщилась и отодвинула тарелку.
— Аркаша, я же тебе говорила — нельзя было жениться на девочке из обычной семьи. Они же не умеют ничего! Ни готовить, ни дом вести, только глазками хлопать умеют.
Аркадий рассмеялся, вальяжно откинувшись на стуле. Его холеное лицо с аккуратной бородкой исказила улыбка, в которой не было ни капли тепла.
В груди Иры что-то тревожно екнуло. Такие моменты давно стали обыденностью в их «счастливой» семейной жизни. Раньше она пыталась защищаться, спорить, доказывать. Теперь просто молча убирала тарелки и уходила на кухню. Слезы давно закончились.
Три года назад, когда она, деревенская простушка с красным дипломом медицинского, встретила успешного столичного бизнесмена Аркадия, ей казалось, что это сказка. Красивые ухаживания, дорогие подарки, комплименты. А потом — свадьба, переезд в огромный дом и… ежедневное унижение.
— Ира! — окрик Клавдии Петровны вернул ее в реальность. — Ты опять витаешь в облаках? Аркаша попросил принести ему компот из холодильника. Шевелись давай!
«Шевелись, давай» — мысленно передразнила ее Ира, доставая из холодильника графин. Руки предательски дрожали.
— Спасибо, дорогой, — съязвила Ира, когда Аркадий даже не взглянул на нее, принимая компот. Он только хмыкнул, продолжая листать новости в телефоне.
После обеда Клавдия Петровна особенно разошлась. Пока Ира мыла посуду, свекровь ходила следом, проверяя каждую тарелку.
— Посмотри, здесь пятно осталось! Ты совсем неряха! В нашей семье женщины всегда умели вести дом. А ты… — она поджала губы, — Я же говорила Аркаше, что ты не нашего круга. Правильно говорят — из грязи в князи не получится.
Ира закусила губу до боли. Всего три года назад она мечтала о карьере врача, а теперь превратилась в забитую домработницу, которая боится лишний раз вздохнуть.
Телефон завибрировал в кармане фартука. Ира вздрогнула и, дождавшись, когда свекровь уйдет, дрожащими пальцами открыла сообщение.
«Здравствуйте, Ирина Сергеевна! Меня зовут Семён Аркадьевич, я нотариус. Мне необходимо с Вами встретиться по поводу наследства от Вашего дедушки Сергея Михайловича Кравцова. Пожалуйста, перезвоните мне.»
Ира перечитала сообщение трижды, не веря своим глазам. Дедушка? Который пропал без вести пятнадцать лет назад? О котором ходили слухи, что он уехал за границу и там разбогател? Тот самый, о котором мама говорила шепотом и со слезами на глазах?
— Ирка! Ты уснула там что ли? — грубый голос Аркадия вырвал ее из оцепенения. — Мама чай просит!
Дрожащими руками Ира спрятала телефон. Что-то внутри нее вдруг щелкнуло. Она медленно подняла взгляд на свое отражение в оконном стекле. Осунувшееся лицо, потухшие глаза, ранние морщинки от постоянного стресса.
«Нет. Так больше не может продолжаться.»
— Иду! — крикнула она и быстро набрала номер нотариуса. — Здравствуйте, Семён Аркадьевич. Я могу подъехать к вам завтра утром.
На следующий день она соврала, что идет за продуктами, и помчалась в нотариальную контору. Дорога казалась бесконечной. В голове роились мысли — что за наследство? Почему именно сейчас? А вдруг ошибка?
Семён Аркадьевич оказался солидным мужчиной с внимательными глазами. Он пригласил Иру в кабинет и, проверив документы, протянул увесистую папку.
— Ваш дедушка оставил вам все свое состояние. Недвижимость в трех странах, акции нескольких компаний и… — он сделал паузу, — счет в швейцарском банке на сумму пятьдесят миллионов евро.
У Иры закружилась голова. Она вцепилась в подлокотники кресла, боясь упасть.
— Это… это шутка? — прошептала она.
— Ни в коем случае, — серьезно ответил нотариус. — Сергей Михайлович действительно разбогател за границей. Строительный бизнес, инвестиции… Последние два года он искал вас, но был уже тяжело болен. Перед смертью успел составить завещание.
Ира сидела, оглушенная новостью. Пятьдесят миллионов евро. Дома. Акции. Она, которая каждый день выпрашивает у мужа деньги на продукты, которая трясется над каждой копейкой, теперь… богата?
Внезапно в памяти всплыл вчерашний унизительный обед. Смешки Аркадия. Презрительный взгляд свекрови.
— Что мне нужно сделать, чтобы вступить в наследство? — ее голос вдруг стал твердым.
— Подписать эти документы. Процедура займет примерно месяц. Вам понадобится открыть счета…
— Я хочу, чтобы об этом никто не знал. Пока.
Домой Ира вернулась с горящими глазами и странным чувством внутри. Аркадий и Клавдия Петровна ничего не заметили — они были слишком заняты обсуждением нового отпуска, на который Ире, конечно же, денег не хватило бы.
— Мы полетим на Мальдивы, — щебетала свекровь. — Ирка тут побудет, дом поохраняет.
— Конечно, мам, — кивнул Аркадий. — Ей на пляже делать нечего. Только людей пугать своей деревенской фигурой.
Они захохотали, даже не замечая, что Ира стоит в дверях.
«Месяц, — подумала она. — Мне нужно продержаться всего месяц.»
И впервые за долгое время губы ее растянулись в настоящей улыбке. Правда, улыбка эта вряд ли понравилась бы Аркадию — в ней было что-то хищное.
Месяц превратился в настоящую игру в шпиона. Ира тайком встречалась с Семёном Аркадьевичем, подписывала документы, открывала счета. После каждой такой встречи она возвращалась домой и спокойно выслушивала очередные унижения, мысленно представляя, что будет потом.
Однажды вечером, когда Аркадий в очередной раз при друзьях посмеялся над ее «деревенщиной», кто-то из гостей заступился:
— Да ладно тебе, Аркаш, нормальная у тебя жена.
— Да-да, — рассмеялся тот. — Особенно когда молчит и не отсвечивает. А вообще, если б не наследство родителей и моя фирма, мы бы с мамой не знали, как ее прокормить. Кому она нужна такая, без денег и связей?
Ира, разносившая чай, замерла. В голове зазвенело от очередного унижения, но вместо привычной боли она почувствовала какую-то странную легкость. Осталось совсем немного.
Через три недели все бумаги были готовы. Ира стала одной из самых богатых женщин страны, но пока об этом знали только она и Семён Аркадьевич.
— Что теперь? — спросила она нотариуса, держа в руках папку с документами.
— Теперь вы можете распоряжаться своим состоянием. Возможно, вам понадобится финансовый консультант…
— Нет, — перебила Ира. — Я имею в виду… как мне поступить с мужем? Мы не заключали брачный контракт.
Нотариус помолчал, внимательно глядя на нее.
— По закону, имущество, полученное в наследство одним из супругов, не является совместно нажитым. Но если вы расходуете эти средства на семейные нужды, это может быть…
— Я поняла, — кивнула Ира. — Спасибо.
Выйдя из конторы, она набрала номер своей старой подруги Регины.
— Регина? Это я. Можешь меня приютить на пару дней? Да, срочно. Нет, не скажу по телефону, при встрече все объясню.
Домой Ира вернулась спокойная и собранная. Аркадий сидел в гостиной с матерью, обсуждая предстоящий отпуск.
— А, явилась! — протянул он. — Ты где шляешься целыми днями? Мы с мамой голодные сидим!
— Извини, дорогой, задержалась, — Ира улыбнулась так сладко, что Клавдия Петровна даже поперхнулась чаем. — Сейчас все приготовлю.
На кухне она методично нарезала овощи, мысленно проговаривая свой план. Ужин прошел как обычно — с претензиями к еде, с насмешками, с рассказами свекрови о том, какой идеальной хозяйкой была она в молодости.
Ира все это время улыбалась, кивала и… собирала вещи. Мысленно.
Утром, когда Аркадий ушел на работу, а Клавдия Петровна отправилась к своей подруге «на чай и сплетни», Ира быстро собрала самое необходимое. Документы, немного одежды, фотографию мамы.
Взгляд упал на старое кольцо, подаренное бабушкой. Единственная ценная вещь, которую Аркадий не забрал у нее «на хранение». Наверное, потому что золота там было всего ничего, а камушек казался обычным стеклышком.
Такси довезло ее до дома Регины за двадцать минут. Подруга, увидев Иру на пороге с небольшой сумкой, только кивнула:
— Наконец-то. Я уж думала, ты никогда от него не уйдешь.
Впервые за долгое время Ира разрыдалась, уткнувшись в плечо подруги. Не от горя — от облегчения.
А потом она рассказала Регине все. О наследстве, о планах, о том, что хочет сделать дальше.
— Ты с ума сошла? — Регина смотрела на нее круглыми глазами. — Пятьдесят миллионов евро? И ты хочешь…
— Да, — кивнула Ира. — Я хочу, чтобы они поняли, каково это — быть униженным. Каково это — когда тебя держат в черном теле, когда над тобой смеются, когда тебя считают никем.
Телефон разрывался от звонков. Аркадий, свекровь, даже друзья семьи — все искали пропавшую Иру. Она не отвечала.
Через три дня, когда звонки стали особенно настойчивыми, она наконец ответила.
— Где ты? — в голосе Аркадия слышалась не тревога, а раздражение. — Ты понимаешь, что ты натворила? Мать переживает, я на работе сосредоточиться не могу!
— Я подаю на развод, — спокойно ответила Ира.
В трубке повисла тишина.
— Что ты несешь? — наконец выдавил Аркадий. — Какой развод? Ты с ума сошла? Ты никто без меня, поняла? НИКТО! Ни денег, ни жилья, ни работы! Думаешь, кому-то нужна такая как ты?
Ира молчала, слушая его крики. Раньше от таких слов она бы съежилась, заплакала, начала умолять о прощении. Сейчас она чувствовала только легкую брезгливость.
— Я жду тебя завтра в двенадцать в кафе «Ностальгия». Поговорим о деталях развода, — сказала она и отключилась.
Регина смотрела на подругу с восхищением:
— Я тебя таким бульдозером никогда не видела! Но… ты уверена? Может, просто развестись тихо и уехать?
Ира покачала головой:
— Нет. Я хочу, чтобы они поняли. Каждый день последние три года они разрушали меня. Теперь моя очередь.
В кафе Ира пришла первой. Она выбрала столик в углу и заказала чай. На ней было простое, но элегантное платье — не слишком дорогое, чтобы не вызвать подозрений.
Аркадий влетел в кафе как ураган. За ним, шурша дорогой шубой, семенила Клавдия Петровна.
— Ты что себе позволяешь? — зашипел он, плюхаясь на стул напротив. — Мать чуть в больницу не попала от переживаний!
Клавдия Петровна демонстративно приложила руку к груди:
— Неблагодарная! После всего, что мы для тебя сделали!
Ира спокойно отпила чай, чувствуя странную легкость внутри.
— Я подаю на развод, — повторила она. — И съезжаю от вас.
— Куда? — ухмыльнулся Аркадий. — К подружке на диван? Или в деревню свою обратно, коров доить?
— Не твое дело, — Ира улыбнулась так, что Аркадий на мгновение растерялся. — Я пригласила вас, чтобы все прошло цивилизованно. Надеюсь, мы сможем разойтись мирно.
— Мирно? — Клавдия Петровна всплеснула руками. — Да что ты о себе возомнила? Аркаша тебе крышу над головой дал, кормил, поил, а ты…
— А я терпела ваши унижения три года, — перебила Ира. — Каждый день вы давали мне понять, что я никто. Что без вас я пропаду. Что никому не нужна.
— А разве это не так? — Аркадий скривился в усмешке. — Посмотри на себя — деревенщина без образования…
— У меня красный диплом медицинского, — тихо сказала Ира. — Который ты заставил меня бросить, потому что «приличные женщины сидят дома».
Официант принес еще чаю. Ира поблагодарила его улыбкой.
— Ладно, — Аркадий вдруг сбавил тон. — Может, я был слишком резок иногда. Давай поговорим спокойно. Возвращайся домой, я…
— Нет, — Ира покачала головой. — Поздно. Я уже подала документы на развод.
Клавдия Петровна вдруг подалась вперед, понизив голос:
— Деточка, ты хоть понимаешь, что останешься ни с чем? У тебя ничего нет! Все, что есть у вас — заработал Аркаша! Ты получишь дырку от бублика, не больше.
Ира посмотрела на часы:
— Мне пора. Был приятный разговор.
Она встала, оставив деньги за чай.
— Стой! — Аркадий схватил ее за руку. — Куда ты идешь? У тебя кто-то есть? Ты поэтому так осмелела?
— Пусти, — Ира высвободила руку. — И нет, у меня никого нет. Кроме меня самой.
Следующие две недели пролетели как в тумане. Аркадий то угрожал, то умолял, то предлагал деньги. Ира молчала и ждала.
И вот настал день, когда все было готово. Она арендовала небольшой конференц-зал в дорогом отеле и разослала приглашения. Аркадию и Клавдии Петровне, их друзьям и знакомым, даже некоторым деловым партнерам мужа.
«Приглашаю вас на важное объявление. Аркадий и Клавдия Петровна будут рады видеть вас.»
Конечно, они пришли. Любопытство и тщеславие взяли верх. Аркадий был уверен, что Ира устроила эту встречу, чтобы публично извиниться и вернуться. Клавдия Петровна заранее приготовила снисходительную речь о прощении.
Когда все собрались, Ира вышла к маленькой трибуне. На ней было простое, но очень дорогое платье от известного дизайнера. Волосы уложены в элегантную прическу. Макияж подчеркивал красивые глаза.
— Добрый вечер, — начала она спокойно. — Спасибо, что пришли. Я действительно хотела сделать важное объявление.
Аркадий самодовольно улыбнулся, переглянувшись с матерью.
— Три года назад я вышла замуж за Аркадия, — продолжила Ира. — И три года я слышала, что я никто. Деревенщина без связей, без денег, без перспектив. Человек, которого взяли из жалости.
В зале повисла напряженная тишина. Аркадий дернулся, но Ира продолжила:
— Каждый день мой муж и свекровь давали мне понять, что я полностью зависима от их милости. Что без них я пропаду.
— Ирочка, ты преувеличиваешь, — нервно засмеялась Клавдия Петровна. — Мы просто…
— Вы просто методично уничтожали мою самооценку, — Ира улыбнулась. — Но знаете что? Это закончилось.
Она сделала паузу, обводя взглядом замерших гостей.
— Месяц назад я узнала, что мой дедушка, который считался пропавшим без вести, оставил мне наследство. Все свое состояние. И теперь я… — Ира позволила себе маленькую торжествующую улыбку, — одна из самых богатых женщин этой страны.
По залу пронесся удивленный шепот. Аркадий побледнел.
— Пятьдесят миллионов евро, недвижимость в трех странах, контрольный пакет акций строительного холдинга, — Ира говорила спокойно, но в голосе слышалась сталь. — Вот документы, если кому-то интересно.
Она кивнула Семёну Аркадьевичу, который встал рядом с папкой документов.
— Ты… ты шутишь, — выдавил Аркадий, делая шаг к ней. — Это невозможно…
— Вполне возможно, — Ира пожала плечами. — И знаете, что самое интересное? Когда мы разведемся, ты не получишь ни копейки.
Клавдия Петровна вскочила:
— Но это нечестно! Аркаша тебя содержал все эти годы! Ты должна…
— Я никому ничего не должна, — отрезала Ира. — Особенно вам, Клавдия Петровна. За три года унижений, за «деревенщину», за «никто без нас». Помните, как вы заставляли меня стирать ваши вещи вручную, потому что «машинка их испортит»? Как говорили, что с моей внешностью надо быть благодарной, что вообще замуж взяли?
Лицо свекрови пошло пятнами. Некоторые гости начали перешептываться, бросая на Клавдию Петровну неприязненные взгляды.
— А ты, Аркадий, — Ира повернулась к мужу. — Помнишь, как смеялся над моими попытками найти работу? Как «случайно» удалил мое резюме из компьютера? Как убеждал, что я ни на что не способна?
Аркадий стоял, будто оглушенный. Потом вдруг бросился к ней:
— Ирочка, любимая, я же не всерьез! Это все шутки были! Я всегда ценил тебя, просто не показывал… Мы же семья!
Ира отступила на шаг:
— Нет, Аркадий. Мы не семья. Мы никогда ею не были. Ты хотел служанку, которая будет бояться слово сказать. А я хотела мужа, который будет уважать меня.
— Я буду! Клянусь! — он схватил ее за руки. — Я изменюсь! Мы начнем сначала!
Ира мягко, но решительно высвободилась:
— Поздно. Кстати, о начале… Я возвращаюсь в медицину. Буду работать в детской больнице и учиться дальше. И еще я открываю фонд помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия. Психологического в том числе.
В зале повисла тишина. Кто-то начал аплодировать. Затем еще кто-то. И вот уже весь зал аплодировал стоящей у трибуны хрупкой женщине.
Клавдия Петровна, пунцовая от стыда и злости, схватила сына за руку:
— Пойдем отсюда! Немедленно!
Но Аркадий стоял как вкопанный, глядя на Иру. В его глазах читалось отчаяние человека, упустившего что-то по-настоящему ценное.
— Что касается вас, Клавдия Петровна, — Ира повернулась к свекрови. — Я купила дом напротив вашей лучшей подруги Зинаиды Васильевны. Знаете, той самой, перед которой вы так любите хвастаться. Теперь у нее будет что рассказать о вашей «идеальной» семье.
Клавдия Петровна пошатнулась, хватаясь за сердце.
— Ирочка… что же ты делаешь? — прошептала она.
— Я просто показываю, где раки зимуют, — спокойно ответила Ира. — Вы оба этого заслуживаете.
Она повернулась к гостям:
— Прошу прощения за этот спектакль. Но я хотела, чтобы все знали правду. Теперь вы можете идти. В соседнем зале накрыт фуршет — считайте это моим прощальным подарком.
Люди начали расходиться, бросая сочувственные взгляды на Иру и презрительные — на Аркадия с матерью.
Регина подошла к подруге и обняла ее:
— Ты просто космос! Я горжусь тобой.
Ира вдруг почувствовала, как из глаз потекли слезы:
— Знаешь, я думала, что буду чувствовать злорадство или торжество. А я просто чувствую… свободу.
Через полгода Ира сидела в своем кабинете в детской больнице, просматривая истории болезни. На стене висел диплом о повышении квалификации, на столе стояла фотография мамы, недавно переехавшей в новый дом, который Ира купила для нее.
Телефон зазвонил — это была Регина.
— Ну что, слышала новости? Аркадий-то твой бывший фирму теряет! Говорят, после твоего ухода у него всё из рук посыпалось. А мамаша его теперь у Зинаиды даже чай пить не может — та её на порог не пускает после всех сплетен.
Ира задумчиво посмотрела в окно. Странно, но ни радости, ни злорадства она не испытывала. Только какую-то светлую грусть.
— Знаешь, мне даже жаль их немного, — сказала она. — Не потому, что они хорошие люди. А потому что с такими душами им ещё жить и жить.
Она перевела взгляд на часы. Через пятнадцать минут начинался приём.
— Ладно, Региш, мне пора работать. Вечером созвонимся?
Положив трубку, Ира прошлась по кабинету. Жизнь наконец-то стала такой, о какой она мечтала — с любимой профессией, возможностью помогать людям и полной свободой от унижений.
