Кира приехала в коттеджный поселок на такси. Она надеялась поговорить с Жанной, выразить свои соболезнования, но дома Жанну не застала. Дома оказалась только Галина Леонидовна. Женщина рада была увидеть Киру, было понятно, что ей неуютно в доме, откуда только несколько часов назад увезли покойника:
— Ой, Кирочка, как я рада тебя видеть, — Галина Максимовна схватила за руку гостью и потащила за собой в садовую беседку, — давай по пятьдесят грамм выпьем за упокой рабы Божьей.
— Нет, мне не хочется. Если я выпиваю спиртное, меня клонит в сон. Я просто с Вами посижу, подожду Жанну.
— Зачем она тебе? Ты уж меня извини, но я слышала ваш с Жанной разговор. Стены в доме тонкие, – Галина Леонидовна опустила глаза и покраснела. Стало понятно, что она подслушивала, — Я бы, Кира, на твоем месте за патлы ее и ….
Сиделка сжала кулаки и посмотрела на гостью, а та только вздохнула:
— Нет, я так не могу, – покачала головой Кира, — да и нет доказательств у меня нет никаких. Только одни предположения. Я считаю, что это запонка Миши, но ведь это может быть и не так, верно?
— Может, — кивнула Галина Леонидовна и тут же сверкнула глазами, — но, скорее всего, она с твоим мужем и тягается!
— Галина Леонидовна, а Вы видели хотя бы раз мужчину, с которым у Жанны отношения? — вспомнила, о чем хотела расспросить сиделку, Кира.
— В том-то и дело, что не знаю я, — ударила ладонью по столу женщина, — она ведь не приводила мужиков домой. Знаю, что есть у нее кто-то — слышала разговоры по телефону неоднократно, но домой не приводила, нет, – покачала головой сиделка, – а если и приводила, то поздно вечером. Жанна, бывало, являлась домой за полночь. Я часто даже не слышала, когда она возвращалась. А уж одна она или нет — этого и подавно я не знаю. Сплю я крепко, — как будто бы с сожалением произнесла Галина Леонидовна, — уставала каждый день так, что сил совсем не оставалось. Трудно ухаживать за человеком с деменцией, каким была Элеонора Макаровна, — да и помимо этого проблем со здоровьем у нее хватало — сердце, сахар повышенный, сосуды, — тяжело вздохнула работница.
— Ну, вот видите! Ведь это может быть и не Михаил! — заставила себя улыбнуться Кира.
— Ты кого уговариваешь — меня или себя?—— прищурилась сиделка, — любишь его до сих пор?
— Не знаю, — покачала головой Кира, — просто понимаете, мы 12 лет прожили. Не думала я, что в моей жизни, вообще, что-то изменится. Жили себе да и жили, сына воспитывали… Всё, что произошло, мне как обухом по голове. Я до сих пор не могу в себя прийти, не могу поверить. Если бы Вы слышали, как он разговаривал со мной! А ведь он очень сильно любил меня, добивался долго. А я не хотела, не нравился он мне. А потом как-то, даже сама не понимаю как это случилось, дала ему шанс, начали встречаться. Вернее, сначала дружили, а потом постепенно наши отношения стали романтическими. Я поняла, что он добрый, хороший, честный. Потом поженились, сын родился. И всё так хорошо, Всё правильно. Семья. А сейчас меня, как будто, с корнем вырвали и выбросили в окошко, как сорняк не нужный. И носит меня ветром то в одну сторону, то в другую, а зацепиться не за что, — Кира замолчала и уставилась в одну точку, а Галина Леонидовна смотрела на неё с такой тоской. Женщине было очень жаль Киру:
— Так, ну, значит, вот что!! Давай я тебя со своим племянником познакомлю! Со Славиком, — подмигнула сиделка, — он у нас знаешь какой? Огонь! Как по улице идёт, девки все шеи сворачивают. Так и ходят потом — шея наизнанку!
— Галина Леонидовна, ну что Вы такое говорите? — с трудом сдерживая улыбку, произнесла Кира, — вы мне лучше скажите, где Жанна.
— Так, поехала делами заниматься. Похороны ведь надо организовать. Конечно, всем займётся похоронное бюро, но кладбище, где похоронен муж и сын Элеоноры Макаровны, закрыто для захоронения. Вот, поехала разбираться. Хочет добиться, чтобы разрешили бабушку похоронить рядом со своими близкими.
— Понятно, — кивнула Кира и вздохнула, — ну, тогда я поеду? Вы уж мне позвоните, когда похороны будут. Приеду, попрощаюсь с Элеонорой Макаровной.
— Я-то сообщу, конечно, — кивнула Галина Леонидовна, — но ты погоди уезжать. Дело у меня к тебе. Помощь твоя требуется, Кирочка, тяжело вздохнула работница, — мне ведь здесь еще придется задержаться на пару недель, а потом уж поеду на новое место работы. Меня уже ждут новые работодатели. За матерью генерала Кондратьева буду присматривать.
— Помогу, чем смогу, — кивнула Кира, — а что делать-то нужно?
— Вот спасибо, — обрадовалась Галина Леонидовна и подвинулась поближе к своей новой подруге, чтобы объяснить ей суть дела, — я ведь почему остаюсь в этом доме на пару недель? Во-первых, мать генерала Кондратьева, пока, лежит в больнице, а во-вторых, Жанна попросила меня сделать уборку в квартире бабушки, собрать ценные вещи, украшения — в той, которая на улице Суворова в «доме медиков», помнишь?
— Конечно, помню. Я же в том доме до шестого класса жила, в соседней с Селивестровыми квартире, — задумалась Кира и тут же посмотрела на Галину Леонидовну, — а почему такая срочность? Бабушка только умерла, неужели нельзя подождать? Никуда эта квартира не денется, — нахмурилась Кира.
— Квартира то не денется, да я оденусь, — многозначительно посмотрела на Киру сиделка, — сама-то Жанна не будет этим заниматься, а кроме меня ей и довериться некому. Впустить в квартиру, где полно ценных вещей, каких-нибудь работников из клининга она не может. Не доверяет. Элеонора Макаровна ведь, в последнее время, перед тем, как внучка перевезла её за город, всё что-то прятала, перепрятывала. Раньше всё на видном месте лежало — в шкафу, в столе, на полочках. Документы в столе, картины на стене. А теперь неизвестно где их искать, в какую щель она его заткнула. Но в первую очередь, нужно найти обручальное кольцо бабушки и серьги с рубинами, которые ей Леонид Ильич подарил, когда она сына родила. Бабушка просила похоронить ее в этих украшениях, только где они? Где-то в квартире! Жанна попросила найти их, а я боюсь одна, понимаешь?
— Чего Вы боитесь? В квартире ведь нет никого? — удивилась Кира.
— Ага! А душа-то покойницы еще не упокоена! Здесь она — среди нас, — тихо произнесла Галина Леонидовна и оглянулась по сторонам, — а вдруг она сейчас в квартире своей обитает? Охраняет свои «сокровища»?
— Что Вы несёте, Галина Леонидовна? Вы меня Извините, конечно, но по-моему, это полная ерунда!— нахмурилась Кира, — только не надо мне ничего отвечать, я не хочу это обсуждать. Говорите, когда Вы поедете в квартиру и я поеду вместе с Вами. Буду вас охранять…От духа Элеоноры Макароны, — усмехнулась Кира.
— Ой, правда? Ну, спасибо тебе, милая, — обрадовалась сиделка, — так завтра с утра и поедем! Послезавтра или еще через день будут похороны, нужно до этого времени все найти. Лучше пораньше начать, ведь не факт, что завтра и найдем!
— Хорошо, договорились! Тогда я, пожалуй, поеду, — вздохнула Кира, — Скоро стемнеет, а остановка возле коттеджного посёлка всё время пустынная. Страшновато там одной стоять. Жаль, что не удалось Жанну дождаться. Хотелось ее поддержать в трудную минуту, — вздохнула Кира и опустила глаза.
— Поезжай, милая, — обняла Киру сиделка, — ни о чём не переживай. Жане нужна твоя поддержка, как зайцу стоп сигнал. Ты что же думаешь, она горюет, слёзы льёт? Да она восприняла известие о смерти бабушки, как само собой разумеющееся, а может быть, даже, обрадовалась. Хотя, точно обрадовалась! Сто процентов.
— О чем Вы говорите? Такого не может быть! Жанна потеряла единственного близкого человека. У неё же, кроме бабушки, никого нет.
Пусть Элеонора Максимовна была строгой, властной, иногда чересчур жёсткой, но она дала Жанне всё что могла! Образование, воспитание, хорошие манеры. Бабушка подарила Жанне детство, ведь её мать умерла, а отец всегда был занят наукой, словно одержимый, а потом и вовсе заболел.
— Хех, Глупая ты, Кира! Главное что дала бабушка Жанне — три стоматологические клиники, трёхкомнатная квартира в историческом центре, дом за городом, счет в банке. Да и в квартире, Жанна Максимовна говорит, ценностей немерено. Жанна — единственная наследница этого большого состояния. Через полгода вступит в права наследства и станет единолично владеть всем этим. Клиники ведь, по документам принадлежали бабушке. Уж, как её Жанна уговаривала переоформить клинику на неё, но старуха ни в какую. Жанна и забрала бабушку к себе для того, чтобы доказать ее недееспособность и оформить опекунство над Элеонорой Макаровной. Но, не успела. Хотя, теперь, конечно, быстро всё решится. Полгода Жанна подождёт и заявит свои права на наследство.
— Понятно, — кивнула Кира и поднялась из кресла. Ей были безразличны все эти рассказы, мысленно она уже была дома. Кире безумно надоели и Жанна, и её дом, и Галина Леонидовна с этими разговорами бессмысленными. Она хотела поскорее увидеть сына, поговорить с ним, провести вечер с Радиком.
Утром Киру разбудил звонок телефона. Сегодня суббота, и вчера вечером она с сыном допоздна смотрела фильм. Кира приоткрыла один глаз и посмотрела на часы. На часах было 6:00 утра. Она очень удивилась, кто бы это мог звонить в такую рань. Номер на экране не определился, но женщина решила ответить, вдруг что-то важное:
— Привет, ты что, спишь до сих пор? Договаривались же вчера, — Кира узнала голос Галины Леонидовны.
— Доброе утро, Галина Леонидовна. Мы договаривались на 10, а сейчас только шесть, — возмутилась Кира.
— Должна же я была убедиться, что ты уже проснулась и собираешься. Ты рядом, недалеко, а мне из-за города ехать. Давай, поднимайся, делай зарядку, ешь манную кашу и выезжай. Встретимся пораньше, а то у меня дела.
Кира уже пожалела что согласилась помочь Галине Леонидовне. У неё видите ли дела! У Киры тоже, может быть, вчера вечером были дела и сейчас ей ужасно не хочется просыпаться в такую рань.Но спорить с Галиной Леонидовной Кира не стала. Она поднялась с кровати и тихонько вышла в коридор, чтобы отправиться в ванную комнату.
Спустя два часа, Кира и Галина Леонидовна встретились возле подъезда «дома медиков»:
— Спасибо, что не подвела, — громко произнесла, улыбающаяся Галина.
— Если бы я знала, что в такую рань вставать, я бы отказалась, — надула губы Кира. Но очень скоро она изменила своё мнение. То, что она нашла в квартире Элеоноры Макаровны, перевернуло всю её жизнь.
Женщины ещё немного поговорили и двинулись вперёд. Галина Леонидовна рассказала, что Жанна вчера пришла совершенно пьяная.
— Еле уложила ее, — покачала головой сиделка, — плакала, на Элеонору Макаровну жаловалась, тебя ругала.
— А меня за что? — удивилась Кира.
— А я знаю? Пьяный бред — одним словом. Я так ничего и не поняла, — скривилась сиделка, вставляя ключ в замочную скважину. Замок щелкнул дважды и тяжелая дверь со скрипом открылась. В квартире повсюду было очень темно из-за того, что окна были плотно закрыты шторами, не пропускающими солнечный свет. Было душно, пахло пылью и чем-то приторно сладким. У Киры сразу же закружилась голова и она поняла, что Галина Леонидовна была права: находиться в этой квартире, действительно, жутковато.
Сиделка покосилась на Киру и всё поняла. В следующее мгновение щелкнул выключатель и в коридоре зажегся яркий свет. Галина Леонидовна зашла в комнату и открыла шторы, а затем повернулась и кивнула Кире, чтобы она подошла:
— Начнём с того, что достанем из шифоньера белые простыни и закроем ими все зеркала в квартире.
— Это ещё зачем? — удивилась подруга Киры.
— Ты слушай, что у тебя опытный человек говорит. Так положено, — деловито сказала Галина Леонидовна, — затем достала пару фотографий из кармана, — вот, фотографии Элеоноры нашей Макаровны. Видишь серьги на ней с рубинами? Вот их и нужно найти. Да ещё кольцо обручальное. Остальное без надобности. Но все украшения, которые найдёшь в укромных местах, неси сюда в гостиную на стол, отвезем Жанне, она пусть разбирается. Ну что, за дело? — Галина Леонидовна хлопнула в ладоши, а Кира обречённо кивнула.
Старушка, видимо, действительно, выжила из ума. Украшения, документы, некоторые ценности и, даже, стопку рублей до перестроечных времен, удалось найти в самом неожиданном месте. Но бабушка прятала не столько ценности, сколько вещи, не имеющие никакой цены. Наконец были найдены обручальное кольцо и серьги с рубином. Кира нашла их на кухне в мельнице для специй. Как и почему они там оказались, было непонятно. Но женщины не хотели уже ни в чём разбираться. Они потратили добрую половину дня и хотелось быстрее уйти отсюда.
Расстались на остановке. Галина Леонидовна поблагодарила Киру, пообещала позвонить и сообщить, когда и во сколько будут похороны и поспешила через дорогу. А Кира осталась дожидаться своего трамвая. Она очень хотела добраться побыстрее домой и на это были свои причины. В сумке у Киры лежал небольшой, но очень толстый блокнот. Нашла она его неожиданно. В спальне Элеоноры Матвеевны стоял шкаф, в котором лежали записные книжки, журналы мод, альбомы по истории искусств и другие мелочи. Помощница Галины Леонидовны доставала каждую книгу, блокнот и спешно листала, в попытке обнаружить какой-нибудь тайник, закладку, записку — напоминание. Как вдруг из блокнота вывалилась фотография.
Кира очень удивилась, когда подняла фото. Это была фотография её матери — Ирины Одинцовой, только на фото маме было лет 30. Кира широко открыла глаза от удивления: откуда здесь мамина фотография? Элеонора Макаровна и мать Киры не были родственниками, и никогда не дружили. Женщина взяла толстый блокнот в руки. Здесь, среди страниц лежали ещё несколько фотографий. Кира прочла несколько строк и поняла, что это дневник хозяйки квартиры.
А фотографии, заложенные между страницами, служат закладкой и одновременно объясняют о ком рассказывают события, в этом блокноте. Кира открыла первую попавшуюся страницу. На фото была изображена молодая девушка, а рядом с ней мужчина лет 35. Кира прочла:
«Мой прекрасный сын и маленькое деревенское ничтожество — мезальянс, о котором не придумали ни одной истории, даже, классики. Я знала, что от этой Лидии стоит ждать одних неприятностей. Мало того, что эта дура, умудрилась забеременеть от моего сына. Так она ещё и умерла, едва появился на свет её ребёнок. Девочка страшная и невероятно крикливая. Она кричит до посинения, словно базарная баба. Я не верю что это моя внучка. Нет. В нашем роду таких не может быть. Лидия нагуляла девчонку и думала обмануть моего несчастного Максима — простофилю. Но этому не бывать. У него есть мать и я все решу. Пусть эту крикунью отдадут на усыновление».
Когда Кира прочитала эти строки у неё даже голова закружилась. Получается, что изначально бабушка Жанны хотела отказаться от неё? Что же потом изменилось? Кира прислушалась. Галина Леонидовна бурчала в гостиной. Можно было прочистить ещё пару слов и Кира перевернула несколько страниц:
» Господи, хорошо, что я узнала все о моем сыне. Господь несправедлив. Почему он так обходится с нашей семьей? За что? Поговорила с сыном и убедила его. Мы заберем «крикунью» из роддома. Не оставаться же мне одной! Пусть растет, может быть из нее и получится что-нибудь путнее. Стоит отдать должное акушерке этого роддома — моей соседке Ире Одинцовой. Хоть мы с ней и не любим друг друга, но в этот раз она мне очень помогла. Она и роды у Лиды приняла, и была с ней рядом до последней минуты…”
Кира нахмурилась. Снова “ со дна мутного водоема” всплыла история о родах Лидии, которые приняла акушерка Одинцова. Дневник Элеонора Макаровна писала в твердом уме и ясной памяти. Теперь не получится переложить ответственность на ее деменцию.
— Что же произошло на самом деле? — очень тихо произнесла вслух Кира и спрятала дневник Элеоноры Селивестровой в сумку.
Она решила, что обязательно разберется в этом деле и завтра же, когда мама вернется с суточной смены, поговорит с ней серьезно! Кира обязательно добьется правды, чего бы ей это ни стоило… Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.
(Все слова синим цветом кликабельны)
