Путь к себе
Эдуард Мерилов мерил шагами гостиную, его крупная фигура отбрасывала резкие тени на кремовые обои в цветочек, которые Светлана выбирала с такой любовью три года назад. За окном февральский ветер гнул голые ветви старого клена, бросая их против стекла с глухим шорохом. В квартире было тепло, но Светлане казалось, что холод проникает сквозь плотно закрытые окна.
— Ты с ума сошла! — в голосе Эдика звенела неприкрытая ярость. — Уволиться? Сейчас? Когда у меня проблемы на работе?
Светлана сидела в кресле, обхватив себя руками. Тонкие пальцы, которыми она недавно освоила несколько приемов маникюра, впились в локти через мягкую ткань домашнего свитера. Она смотрела на мужа исподлобья, чувствуя, как внутри поднимается волна сопротивления.
— Эдик, выслушай меня, пожалуйста, — голос её звучал спокойно, но в глубине таилась решимость. — Это моя жизнь и моё право. Сейчас многие уходят в эту нишу. Помнишь Лену? Она через полгода машину купила. А сейчас копит на квартиру.
Эдуард резко остановился, повернувшись к жене. Его широкое лицо исказилось в гримасе презрительной усмешки.
— Твоя Ленка не маникюром на машину заработала, — процедил он, глядя прямо на жену. — Это ты наивная, веришь во всё, что она тебе рассказывает. У меня глаз намётан. Мужиков она обхаживает, вот и получает за это деньги.
Светлана напряглась, чувствуя, как кровь приливает к лицу. В комнате вдруг стало душно.
— Очень интересненько получается, Эдуард, — произнесла она медленно, чеканя каждое слово. — А где же ты, позволь спросить, насмотрелся на таких женщин?
Мужчина тут же напрягся, его брови сдвинулись к переносице, а потом он пошёл в наступление:
— Это сейчас неважно, Света! Важно, что ты нашу семью решила разорить по миру пустить из-за своей блажи! Ты же знаешь, что у меня проблемы, и решила уволиться. Зачем, спрашивается? Чем тебе плоха твоя работа?
Женщина больше не могла сидеть. Она поднялась, подошла к окну, закрытому плотными бордовыми шторами. Отодвинула край ткани — тусклый февральский свет едва пробивался сквозь серую пелену облаков.
— Мне там не нравится, Эдик. Всё. Я устала, понимаешь? — её голос дрогнул. — Эти переработки вечные, постоянные штрафы по делу и без дела, внезапные вызовы даже в выходные, поездки за свой, заметь, счёт… Я тебя бывает сутками не вижу. Родителей уже полгода не навещала. Мы детей хотели, а когда у меня для жизни времени нет?
Эдик тут же вскинулся, словно наткнулся на оголенный провод:
— Детей? Ты детей хочешь? — в его голосе звучала едкая насмешка. — Да ты разве не понимаешь? Дети — это ответственность! А ты сейчас поступаешь безответственно! Без твоей зарплаты нам не то что ребёнка — нам котёнка заводить нельзя! Я против того, чтобы ты уходила, Света. Никакого увольнения!
Женщина резко обернулась, её карие глаза вспыхнули гневом.
— Эдик, ты забываешься, — тихо, но с такой силой произнесла она, что мужчина невольно отступил на шаг. — Я не твоя собственность. Я твоя жена. И ты в своё время клялся меня поддерживать. Я буду поступать так, как считаю правильным для себя. И ты мне этого не запретишь.
Высказавшись, она молча покинула комнату и скрылась в ванной, закрывшись там более чем на час. Эдик несколько раз подходил к двери, пытался снова начать этот разговор, но она включала погромче воду и не отвечала. Вышла оттуда только когда услышала, как муж покинул квартиру, громко хлопнув входной дверью.
Светлана подошла к окну, отдернула шторы. Свинцовое небо давило, но ей казалось, что она впервые за долгое время может свободно дышать. Она понимала, что теперь он ещё долго будет обижаться, но отступать не желала. Она приняла решение сменить деятельность и не отступится, даже если придётся выгрызать свой путь зубами.
— Ну и где же твои клиенты? — насмешливо спрашивал Эдик, развалившись на диване с газетой, когда Светлана в очередной раз до поздней ночи практиковалась на собственных ногтях. — Где те миллионы, о которых твоя подруга рассказывала? Ну что, довольна?
Света молчала. Она отработала положенный срок перед увольнением, записалась на курс маникюра и уже искала моделей, чтобы набивать руку и создавать клиентскую базу. Место для работы по первой организовала дома, в небольшой комнатке, которую раньше они с Эдиком называли «гостевой», хотя гости у них бывали редко. Туда она поставила небольшой столик, лампу с ярким светом и купила профессиональные инструменты, вложив в это все свои сбережения.
Она верила, что всё получится. Нужно только время, а его у неё теперь хоть отбавляй.
Муж всё также не верил в её успех, но, спасибо хоть, держал рот на замке при моделях. Одна такая девушка, Анжела, стала её постоянной клиенткой — стабильно раз в неделю приходила на маникюр. Они даже начали общаться в нерабочее время. Света даже подумала, что нашла новую подругу.
Пока однажды случайно не увидела, как Анжела, выйдя из их подъезда, села в машину к Эдику. Муж поцеловал её так, как когда-то, в начале их отношений, целовал саму Светлану.
В тот вечер она молча собрала его вещи и сложила их у двери. Когда Эдик вернулся за полночь, от него пахло дешевыми духами и виной.
— Что это? — спросил он хрипло, глядя на чемодан.
— Уходи, — тихо сказала Света. — Я всё знаю.
Он даже отпираться не стал. Усмехнулся, пожал плечами:
— Ну и что? Что, на развод подашь? Да пожалуйста, я и сам хотел, но ты меня опередила. Толку-то жить с тобой, если ты меня ко дну тянешь своими глупыми мечтами?
Может, Эдик думал, что после этого Светлана опустит руки, бросит своё занятие и убежит, поджав хвост, зализывать душевные травмы. Но он прогадал. Света подала и на развод, и на раздел имущества. Квартиру они покупали вместе, и дарить её бывшему мужу женщина не собиралась.
Из зала суда Эдик выходил с видом победителя, словно получить развод и потерять половину квартиры — это какое-то достижение. Он держал под руку Анжелу, которая даже не пыталась изобразить сочувствие.
— Поедешь теперь в свою глухомань и будешь там курам ногти красить и козам копыта пилить! — бросил он Свете напоследок. — На большее ты не способна!
Света только удивлённо вскинула брови. Да, квартира досталась Эдику, но он должен был выплатить ей половину стоимости. Так что его веселье было непонятно. И она не считала родной посёлок, где живут её родители, глухоманью. Эти слова лишь подтверждали, что она правильно поступила, разведясь с ним.
Вещи она перевезла за день. Деньги получила в оговоренные сроки и после постаралась полностью выбросить из головы и бывшего мужа, и его пассию. Всю энергию, всю злость и обиду от предательства Света направила на достижение своей цели.
И забегая наперёд, можно сказать, что у неё всё получилось.
Целый год Эдик тоже не вспоминал о бывшей жене. Нет, он, конечно, всё ещё посмеивался время от времени над тем, как эта «клуша променяла хорошую работу на пилку для ногтей», но уже без того запала, как раньше. Да и времени на это особо не было — его новая женщина вообще не искала работу, а потому ему приходилось трудиться и ещё раз трудиться, чтобы обеспечивать достойную жизнь этой «красоте».
Он раздражался из-за этого, но признаваться, что она ему надоела, не хотелось даже самому себе. А потому он трудился и рассказывал всем, что прекрасно живёт, и сожительница у него «что надо». О том, что готовит, убирает и даже стирает дома сам, он предпочитал умалчивать, опасаясь справедливых насмешек. Даже его мать не знала всей правды и считала новую кандидатку в невестки ангелочком и святой.
В тот день Эдику хотелось только одного: упасть и проспать до обеда следующего дня. Но молодая подруга не дала его мечтам сбыться.
— Котик, — промурлыкала она, лёжа на кровати с телефоном в руках. — Мне деньги нужны.
— Зачем? — пробурчал он в подушку.
— Мы поедем на шопинг!
— Зачем?
— Фу, какой ты, котик, — надула губки Анжела. — Задаёшь мне много ненужных вопросов. Ну какая-то жуть просто! Почему нельзя просто согласиться?
— Потому что я не миллионер, — он перевернулся на спину и недовольно взглянул на сожительницу. — Мне приходится работать в две смены, чтобы ты бегала на свой шопинг. Справедливо, что я хочу знать, куда тратятся мои денежки. И зачем?
Милашка поморщилась:
— Ты скряга, Эдик. Мне жаль твою бывшую жену… Деньги мне нужны для тебя. Мы купим тебе костюм.
Эдик напрягся:
— И на кой он мне сдался, этот костюм?
— В городе праздник в честь нового мэра. Приглашены только избранные, — с гордостью сообщила Анжела. — А я достала приглашение! Так что праздник твой отменяется.
— Нет уж, и ничего не отменяется. Я что-то обязательно придумаю, — твердо сказала она, и Эдик понял, что спорить бесполезно.
Эдик не хотел смотреться в зеркало. Костюм с чужого плеча, если быть точнее — с плеча отца своей любовницы, сидел на нём комично: штаны коротковаты, пиджак, наоборот, широк в плечах.
— Не пойду я в этом, — решительно заявил он.
— Ты пойдёшь, или я уйду, — отрезала Анжела. — Я не пропущу этот вечер из-за тебя. Это такая возможность завести полезное знакомство!
И всё же она его уговорила, разрешив снять пиджак.
Потом был огромный зал, наполненный «сливками» их города. Сновали официанты, гости занимали свободные столики, переговаривались. Эдик спешил сесть и заказать себе выпивку, но до столика дойти они не успели.
Внезапно мужчина застыл как вкопанный. Ему навстречу шла Света, бывшая жена, да под руку с новым мэром! Она вся лучилась счастьем, улыбалась, общалась и совершенно не смотрела по сторонам. С ней здоровались, она кивала, но ни на кого не отвлекалась.
Эдик, подхватив свою подругу, двинулся ей навстречу. Когда они пересеклись, Светлана изумлённо подняла брови.
— Здравствуй, Света, — заговорил первым мужчина, бросив взгляд на её спутника.
— Привет, Эдуард. Удивлена тебя здесь видеть, — спокойно ответила она.
Он хмыкнул:
— А я удивлён, что на такие мероприятия теперь приглашают обслугу. Маникюрши нынче в тренде?
Женщина даже бровью не повела. А вот её спутник рассмеялся:
— А вы шутник! Полагаю, вы — бывший муж Светочки?
— Да, он самый, — кивнул Эдик. — Не скажу, что рад с вами познакомиться, но всё же…
— Желаю приятно провести вечер, — с достоинством ответил мэр.
— Благодарю. А вас — с новым назначением.
Когда мэр отошёл поприветствовать кого-то ещё, Эдик снова повернулся к бывшей жене:
— Так что ты тут делаешь, Света? Неужто пошла по стопам подруги?
Женщина окинула взглядом мужа, задержалась на его коротковатых брюках и улыбнулась:
— Не все такие доступные, как ты и твоя подружка, Эдик. Так что я здесь по просьбе друзей. Они очень настаивали.
Мэр вернулся к ним и кивнул:
— Да, Света — отличный мастер. Я даже рискнул и вложился в её бизнес. Салон получился отличный, клиенты так и прут, персонал — лучший в городе. Светочка постаралась. Я ни минуты не пожалел, что потратил свои денежки. Она не хотела идти, но я убедил её. И не зря, я вижу — она просто жемчужина этого вечера!
В подтверждение слов мэра стайка красивых женщин, проходивших мимо, остановилась и отвесила бывшей жене Эдика комплименты и благодарности за прекрасный маникюр.
Она же посмотрела на спутницу бывшего мужа и кивнула на её руки:
— Да, вижу, Эдик как всегда на всём экономит. Приходите, милочка, ко мне в салон, и я вам сделаю хорошую скидку.
И она удалилась грациозной походкой, оставив бывшего мужа кипеть от зависти.
Эдик, чьё настроение напрочь пропало, утащил свою подружку домой. Там он швырнул ей последние деньги из кошелька:
— На! Приведи себя в порядок и не позорь меня больше!
Женщина поморщилась:
— Эдик, этого не хватит даже на один ноготь в салоне твоей бывшей. Так что не позорься сам, нищеброд! — после чего она ушла, громко хлопнув дверью.
Эдик остался один в пустой квартире. За окном шёл дождь, и капли стучали по стеклу с какой-то насмешливой настойчивостью. Он медленно опустился на диван, закрыл лицо руками и впервые за долгое время честно признался самому себе: он совершил ошибку. Не потому, что Света добилась успеха, а он — нет. А потому, что разменял настоящее чувство на дешёвую подделку, настоящую поддержку — на эгоистичные требования. И назад пути, похоже, уже не было.
А Светлана в эту минуту стояла у окна в своём уютном салоне, глядя, как город умывается весенним дождём, и улыбалась. Сколько раз она представляла эту встречу, сколько раз прокручивала в голове все слова, которые скажет бывшему мужу! А когда момент настал, поняла, что это совершенно неважно. Она нашла свой путь, свою силу. И это стоило всех слёз и переживаний.
Её путь только начинался, и она была готова идти по нему с высоко поднятой головой.
