— А я потом в туалет вышла, ну и, конечно, заглянула в конвертик-то, не сдержалась… Чуть не села прямо на месте. Сто тысяч! Представляешь? Сто тысяч родной сестричке на подарочек к свадьбе!
— Ну, я, конечно, не будь дурой, большую часть оттуда забрала и припрятала. Оставила его сестре двадцатку, ей и этого много.
— Подожди. Ты прямо взяла и вытащила?! Ну ты даёшь! А он?
— Да никто ничего не заметил! Тамада потом собирала подарки на поднос в общую стопку, наш конвертик тоже туда отправился. Может, муж и удивился, что ни сестра, ни его мамаша даже спасибо не сказали, но мне ничего не сказал. По легенде-то я не знаю, сколько там было. Да и вообще, у них в семье так принято: деньги возьмут, но в благодарностях рассыпаться не станут.
— Офигеть! И как ты теперь? Самой-то… ну, не стыдно?
— Наташ, вот веришь ли, но ни капли! Эта сволочь мне весь декрет нервы мотает, каждую копейку приходится выпрашивать, унижаться. Причём не для себя даже, для дочери! Недавно ребёнок заболел, вызвала врача, она пришла, прописала жаропонижающее. Ребёнок горит, а у меня ни копейки — жду, когда муженёк с работы придёт. Ещё и рецепт так долго рассматривает, словно думает, уж не я ли сама всё выдумала. Врач панадол прописала, так он парацетамол купил, отечественный, говорит: это то же самое, только дешевле.
Я уж не говорю про игрушки там или детские книжки — это всё выброшенные деньги, по его мнению. Говорит мне: книжки возьми у мамы. Ага, есть у его мамы детские книжки, при царе горохе ещё печатались на серой туалетной бумаге, обложки затёртые, что и названия не видно, листы отваливаются — раритеты из советских времен… Хорошо, что моя мама внучку балует, да ещё двоюродная сестра отдала нам кучу детских вещей после своего ребёнка.
— А у тебя своих денег нет? Ну, хоть немного? Пособие на ребёнка или больничные?
