Брату нужны только отчисления. Он совершенно не интересуется делами компании. Да и мне проще.
– Так? – нетерпеливо подаю голос. – Кто еще в доле? – спрашиваю. – Мать?
Петр Андреевич отрывается от бумаг. Окидывает нас взглядом. Потом снова, нахмурившись, пробегает по строчкам. Перелистывает пару страниц, углубленно во что-то вчитывается.
– Петр Андреевич? – хочу подняться с кресла, но мужчина качает головой, растерянно на меня смотрит. – Что там? Вы будто между строчек приведение увидели.
– Тут такое дело, – не выдерживает мужик и садится на ближайший стул. – Никому из присутствующих в этом помещении не отписаны оставшиеся тридцать пять процентов.
– Это как? – удивляется Руслан, до этого с интересом копающийся в своем гаджете.
– Вот так. Оставшаяся часть согласно документам принадлежит Ярцевой Лии Александровне, – фраза, которая выбивает почву из под ног.
В моей голове каша. У меня сейчас вообще ощущение, будто шарахнули по башке чем-то мега тяжелым. И толкнули вперед.
Это какая-то до жути странная ситуация.
Не мог отец так поступить.
Первым голос подает Рус. Вернее, родной братец присвистнул.
Мама бледная, держится за сердце. Хорошая актриса получилась бы. Такой талант.
Нотариус молчит, продолжая изучать бумаги.
– Я не помню этих пунктов. Александр Владимирович видимо не так давно внес изменения, – будто оправдывается мужик.
– Может поддельные документы? – спрашивает мать, явно надеясь на это.
– Нет, что вы, это исключено!
– Тогда объясните нам, чье имя вы только что озвучили, – поднимается с диванчика и проходится по кабинету, постукивая каблуками.
– То, что указано в завещании. Больше мне вам нечего сказать, – говорит с каким-то нажимом.
– Нет-нет, – поднимается с кресла Рус, – я не ослышался ведь когда вы называли… Имя мудреное, отчество и фамилия наши. Это кто вообще?
– Судя по документам, что прилагаются к завещанию, ваша сестра. Лия Александровна.
Звук разорвавшейся гранаты у меня в ушах.
– Это даже не смешно, – фыркает мать. – Старый пень обзавёлся дитем?
– Да что вы, все предельно серьезно. Тут даже имеется копия свидетельства о рождении, – оправдывается будто Петр Андреевич.
– Дайте взглянуть, – поднимаюсь с кресла и в пару шагов достигаю нотариуса.
Он, не препятствуя мне, показывает копию.
Я жадно цепляюсь взглядом за буквы, которые не сразу складываются в нечто читаемое. Но сфокусировавшись зачитываю:
– Лия Александровна Ярцева… судя по дате рождения, ей полтора года?
Отрываю взгляд от бумаги и смотрю на мать.
– Это что получается? – не понимаю.
– А то и получается, – хмыкает она, – что ваш любимый папаша загулял на старости лет.
– Да бред, – все еще отказываюсь верить в происходящее. – Он не мог.
