— Старый я тебе месяц назад купил! — взорвался Игорь.
— Ну и что? Он мне разонравился. Такой отстой…
К вечеру скандал достиг апогея. Вика рыдала у себя в комнате, Марина носилась между мужем и дочерью.
— Или она съезжает и устраивается на работу, или я подаю на развод, — заявил Игорь.
— Ты не можешь так поступить! Она моя дочь!
— А я твой муж! И я не собираюсь содержать великовозрастную бездельницу, которая считает меня своим банкоматом!
— Она просто молодая! Ищет себя!
— В двадцать пять лет пора бы уже найти. И начать зарабатывать самой, а не сидеть на шее у матери и ее мужа.
— Ты бессердечный сухарь! — кричала Марина. — Я думала, ты любишь меня!
— Любовь не значит позволять садиться себе на шею.
Через неделю квартира напоминала военный лагерь. Вика заперлась в своей комнате и выходила только ночью на кухню. Марина демонстративно спала в гостиной на диване. Игорь молча собирался по утрам на работу и возвращался затемно.
В пятницу он пришел домой и обнаружил на кухне записку: «Уехали к маминой подруге. Когда научишься нормально относиться к моей дочери — позвони.»
Первую неделю Марина слала гневные сообщения: «Ты чудовище!», «Как ты мог так с нами поступить?», «Мы же семья!»
На вторую неделю тон поменялся: «Давай поговорим», «Может, найдем компромисс?»
К концу месяца пришло последнее сообщение: «Вика устроилась на работу в салон красоты. Может, дашь нам второй шанс?»
Игорь позвонил: — Давай встретимся, обсудим все.
В кафе Марина появилась одна.
— А где Вика? Ты говорила, она работает?
— Ну… она пока только на собеседование сходила, — замялась Марина. — Но ее вроде берут! Правда, зарплата маленькая, придется помогать первое время…
— То есть за месяц ничего не изменилось? — устало спросил Игорь. — Она все так же сидит на твоей шее, а ты все так же просишь денег на нее?
— Но она же старается! Просто ей нужно время…
— Сколько еще времени, Марина? Год? Два? Десять лет? Когда она наконец повзрослеет?
— Я не могу бросить свою дочь! — в глазах Марины заблестели слезы.
— А я не могу смотреть, как ты губишь и ее, и себя. Знаешь, наверное, нам лучше развестись.
— Что? Ты это несерьезно!
— Вполне серьезно. Я подал заявление еще неделю назад. Вот, держи, — он протянул ей конверт с документами.
Марина пробежала глазами бумаги: — Ты все уже решил? Даже не поговорив со мной?
— А что изменит разговор? Ты выбрала свой путь — потакать капризам взрослой дочери. Я выбрал свой — не участвовать в этом.
— Стой, подожди! — Марина вскочила со стула. — Давай попробуем еще раз. Я поговорю с Викой, она изменится!
