— Что деньги — мои. Я просто сообщаю. Без обсуждения.
— Но мы же… семья, — выдавил он. — У нас ипотека…
— Да, — кивнула Ольга. — И у нас ещё много разговоров впереди. Очень много.
И, не дожидаясь ни ответов, ни взглядов, ушла в спальню, закрыв дверь.
Трещинка на чашке теперь казалась почти символом. Но, в отличие от неё, Ольга чувствовала: она выдержит.
Телефон разрывался с самого утра.
Первой звонила Валентина Сергеевна — дважды. Потом писала: «Оль, прости, если была резка. Мы же семья, не чужие люди. Давай поговорим». Потом Андрей. Сначала голосовое — тревожное, с наигранной мягкостью: «Оль, я просто не понял, что произошло. Давай вечером сядем, спокойно обсудим всё». Потом второе — уже с упрёком: «Ты не имела права решать в одиночку. Деньги бабушки, а значит, семейные. Мы вместе!»
Она читала это за чашкой кофе в кофейне у метро. Не дома. Не на кухне с липкой сахарницей и замечаниями по поводу пыли. Тут пахло свежей выпечкой, корицей и каким-то лёгким возбуждением, которого ей давно не хватало. За столиком у окна сидели молодые люди, смеялись, кто-то печатал на ноутбуке, официантка в сиреневом переднике напевала себе под нос.
Ольга сделала глоток капучино. Пена нежная, как будто это не кофе, а начало новой жизни.
Она не вышла сегодня на работу. Впервые за семь лет. Написала коротко: «Беру отпуск. Семейные обстоятельства». Начальница ответила: «Отдохни, Оль. Ты давно тянула всё на себе. Если надо — обращайся».
Это сообщение вдруг разжало что-то в груди. Так просто. Без давления. Без намёков.
А ведь я действительно могу всё решить сама.
Сидя у окна, она открыла банковское приложение. Деньги уже поступили: 5 237 880 рублей. Цифры казались нереальными, как будто это не счёт, а чей-то вымысел. Но нет — это было по-настоящему.
Она подумала не о шопинге, не о путешествиях, а — как ни странно — о тишине. Хочу себе утро, в котором никто не комментирует подоконники. Хочу чай в любимой чашке и никого, кто будет спрашивать, почему я не купила хлеб. Хочу жить. Просто жить — одна. Или с теми, кто не превращает мою жизнь в обязанности.
Телефон снова завибрировал. Андрей. Она выключила звук.
К обеду она уже смотрела однокомнатные квартиры. Не в центре — это не имело значения. Главное, чтобы была тишина, светлые стены, кухня с окном и простор для дыхания. Один из вариантов — небольшая квартира с балконом на окраине. Тёплые стены, деревянный пол, приятные фотографии от риелтора, на которых не было ни пыли, ни бабушек в халатах. Она отправила заявку на просмотр.
В голове крутились голоса: «Ты что, одна будешь жить?», «А с работой как?», «А Андрей?»
А потом — собственный: «А я вообще-то не просила всех этих «а». Я решила».
Вечером она вернулась домой тихо. В пакете — сыр, багет, вино и тетрадь. Андрей сидел за ноутбуком, Валентина Сергеевна смотрела сериал на максимальной громкости.
— Где ты была? — спросил он, не оборачиваясь.
