— С чего ты взяла? — попыталась она выкрутиться, но голос выдал ее — в нем звучали нотки виноватости и страха, которые трудно было скрыть.
Полина медленно двигалась по квартире, каждый шаг отдавался внутри, словно топот по минному полю. Ее внутреннее спокойствие рушилось с каждым ударом, она чувствовала себя одновременно охотницей, которая выслеживает добычу, и загнанной дичью, пойманной в ловушку своих же сомнений.
Вдруг в спальне что-то упало. Тихий, но отчетливый стук эхом отозвался в напряженной тишине, прерывая зыбкое молчание и подливая масла в огонь тревоги.
— Кто там? — резко развернулась к Марине Полина, голос прозвучал твердо и настороженно, словно готовая к любому ответу.,В спальне что-то упало. Тихий стук эхом отозвался в напряжённой тишине, словно предвестник грозы. Полина резко развернулась к Марине, глаза её сверкали смесью тревоги и гнева.
— Кто там? — её голос прозвучал резко, почти требовательно.
Сестра побледнела, будто ударила холодная волна. В коридоре послышались мужские шаги — медленные, уверенные и до боли знакомые. Это были шаги Андрея.
Он вышел из спальни, на ходу застёгивая рубашку, и замер, встретившись взглядом с женой. Несколько секунд висела абсолютная тишина — как перед обвалом, когда каждый ждёт, что рухнет всё вокруг.
— Поля, — начал было Андрей, но она подняла руку, останавливая его одним жестом.
Марина отступила к стене, словно пытаясь раствориться в воздухе, стать невидимой, спрятаться от гнева и боли, которые наполняли комнату. Между мужем и женой повисло молчание, насыщенное предательством, яростью и горечью. Полина замечала следы знакомой помады на воротнике Андрея, смятую постель в спальне — всё говорило о том, что их привычная, устоявшаяся жизнь рушится на глазах.
Её брак, её доверие и вера в будущее рассыпались на тысячи мелких осколков в эту самую минуту. Она ощущала, как сердце сжимается от боли, но не позволяло слезам вырваться наружу.
— Как давно? — спросила Полина тихо, но голос её дрожал от сдерживаемой ярости и боли.
Андрей молчал, глаза его избегали встречи с её взглядом. Марина нервно теребила край своей блузки, словно пытаясь найти опору в этом хаосе.
— Отвечай! — внезапно сорвался крик, резкий и болезненный, и даже сама Полина испугалась своего голоса.
— Полгода, — тихо проговорил Андрей, словно опасаясь, что эти слова могут стать последним ударом. — Мы… полюбили друг друга.
Слово «любовь» прозвучало фальшиво, словно дешевая театральная бутафория, пустой звук, который не имел ничего общего с настоящими чувствами. Полина усмехнулась — горько, с болью и глубоким презрением, которое она не могла скрыть.,Слово «любовь» прозвучало теперь для Полины словно пустая, дешевая театральная бутафория, лишённая всякого смысла и тепла. Она усмехнулась — горько, с болью и с глубоким презрением, словно пытаясь проглотить комок обиды, который сковывал горло.
— Любовь? Ты называешь это любовью? — её голос прозвучал резко, едва сдерживая дрожь. Она указала пальцем на Марину, стоявшую неподвижно рядом. — Моя сестра. Моя единственная сестра.
