Прошла неделя. За это время Марина прошла через многое, и теперь, как и обещали врачи, готовилась к выписке из больницы. Ее тело восстанавливалось значительно быстрее, чем предполагали медики, и это вселяло надежду. Но душа, словно раненая птица, все еще оставалась израненной и осторожной, не готовой к полному доверию. В этой комнате, полном чужих запахов и стерильных звуков, ее маленьким секретом стал диктофон, спрятанный под подушкой. Он был словно невидимый свидетель, хранящий все, что происходило в палате, запечатлевая каждое слово, каждый вздох. За всю неделю он не записал ничего подозрительного — только тихие слова заботы от Андрея, его искренние мольбы о прощении и осторожные планы на будущее.
Елена Викторовна, их адвокат, приходила еще дважды. Первый визит был посвящен оформлению нового завещания — важному шагу в свете последних событий. Второй — чтобы поинтересоваться, не появились ли у Марины новые подозрения, тревожащие ее сердце.
– Нет, – с некоторым облегчением ответила Марина, чувствуя, как тяжесть в груди чуть-чуть ослабла. – Он признался в измене, но клянется, что никогда не желал мне зла.
– И вы ему верите? – прямо спросила адвокат, пристально глядя ей в глаза.
Марина задумалась, ее мысли метались между сомнением и желанием верить.
– Не знаю. Хочу верить. Но что-то останавливает меня, – призналась она тихо, словно боясь, что слова могут разрушить хрупкую надежду.
– Ваша интуиция, – кивнула Елена Викторовна, словно подтверждая важность этих слов. – Не игнорируйте ее. Часто она знает больше, чем наш сознательный разум.
В день выписки Андрей приехал рано утром, словно не желая терять ни минуты. Он принес букеты свежих цветов и новую домашнюю одежду — просторную и удобную, как рекомендовали врачи. Его лицо светилось счастьем и облегчением.
– Наконец-то ты возвращаешься домой, – сказал он, мягко помогая Марине переодеться. – Я все подготовил, чтобы тебе было комфортно.
– Я знаю, – тихо ответила она, еще не решаясь полностью открыться. Внутри нее боролись противоречивые чувства, не позволяя однозначно оценить его поступок.
Домой они ехали на такси. Андрей не хотел рисковать и садиться за руль сам, боясь, что это может вызвать у Марины неприятные воспоминания об аварии. Всю дорогу они молчали. Марина, уткнувшись взглядом в окно, наблюдала, как город медленно проплывает мимо, и думала о том, как странно и неожиданно все обернулось. Еще месяц назад она была абсолютно уверена в своем браке, в своем муже и своем будущем. Теперь же все эти уверенности рассыпались, словно карточный домик под порывом ветра.
Дома их встретила мама Марины — женщина с добрыми глазами и теплыми руками. Она приготовила обед, расставила цветы по всей квартире, стараясь создать атмосферу уюта и спокойствия.
– Мне пора, – сказала она, когда Марина устроилась на диване в гостиной, обретая мгновение покоя. – У вас наверняка много о чем поговорить.
– Спасибо за все, Наталья Сергеевна, – искренне поблагодарил Андрей, провожая тещу до двери.
Когда он вернулся в гостиную, Марина сразу заметила его нервозность. Он теребил обручальное кольцо на пальце и избегал прямого взгляда, словно боялся раскрыть свои настоящие чувства.
– Что случилось? – спросила она, пытаясь понять, что происходит в душе мужа.
– Ничего, – слишком быстро и напряженно ответил Андрей. – Просто… я так долго ждал этого момента, когда ты вернешься домой, что теперь не знаю, как себя вести.
Марина понимала его чувства. Она и сама не знала, как теперь вести себя с ним. Можно ли простить измену? Можно ли забыть те страшные подозрения, которые, возможно, были лишь плодом ее воображения? И главное — возможно ли заново построить то, что когда-то было разрушено?
– Нам нужно время, – сказала она, озвучивая свои мысли, которые давно витали в ее голове. – Время, чтобы все это переварить.
– Я понимаю, – кивнул Андрей, принимая ее слова. – И я готов ждать.
Он сделал шаг к дивану, но остановился, словно не был уверен, можно ли ему сесть рядом с ней.
– Иди сюда, – Марина ласково похлопала по дивану рядом с собой, приглашая его ближе. – Нам нужно поговорить.
Андрей осторожно сел, сохраняя небольшую дистанцию, словно боясь нарушить невидимую грань между ними.
– О чем? – спросил он, голосом, полным надежды и тревоги.
– О нас. О будущем. О том… – она сделала глубокий вдох, собирая силы, – о том, что я не уверена, смогу ли когда-нибудь снова полностью тебе доверять.
Лицо Андрея исказилось болью, но он не стал возражать или защищаться, принимая каждое слово как приговор.
– Я знаю, – тихо сказал он, голос дрожал. – И я заслужил это. Мой поступок непростителен.
– Дело не только в измене, – продолжила Марина, стараясь быть честной. – Хотя это тоже очень больно. Дело в том, что я поняла: я совсем тебя не знаю. Десять лет брака, а ты смог скрыть от меня такое. Что еще ты скрываешь?
Андрей молчал некоторое время, собираясь с мыслями, словно взвешивая каждое слово.
– Ничего, – наконец сказал он, стараясь смотреть ей в глаза. – Больше нет никаких секретов. Я рассказал тебе о самом постыдном поступке в моей жизни. Все остальное ты знаешь.
– А тот разговор в больнице? – Марина не удержалась, ее голос дрожал от волнения. – Ты уверен, что это был не ты?
– Абсолютно, – твердо ответил Андрей. – Клянусь тебе, я никогда не спрашивал врача о завещании или имуществе.,– Абсолютно, – твердо ответил Андрей, глядя прямо в глаза Марине. – Клянусь тебе, я никогда не спрашивал врача ни о завещании, ни о каких-то имущественных вопросах. Все мои мысли были только о том, чтобы ты выжила, чтобы мы были вместе.
