Елена Семеновна, как обычно, накрывала ужин для сына, аккуратно раскладывая на столе тарелки с домашней едой. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь звуками посуды и тихим шорохом. Она молча ждала, пока Боря заговорит первым, стараясь не давить на него и не задавать лишних вопросов. Но сердце ее было неспокойным — она чувствовала, что сын чем-то расстроен, и это беспокойство не давало ей покоя.
— Мам, Вика не хочет выходить за меня, — с разочарованием произнес Боря, не отрываясь от ужина и уплетая домашние котлеты.
Елена Семеновна приподняла брови, слегка задержав взгляд на сыне, а потом аккуратно спросила:
— Почему? — Боря отмахнулся, — Кольцо взяла, но сказала, что подумает. А чего тут думать? Если бы хотела, то сразу бы согласилась, — его голос звучал подавленно, словно он пытался разобраться в своих чувствах, но не мог найти ответа.
— А что ее не устраивает-то? — осторожно поинтересовалась мать, пытаясь понять ситуацию.
— Не устраивает, что я живу на ее территории, — ответил Боря, опуская вилку и глядя в тарелку, словно там был какой-то ответ.
— Она что, прямо так и сказала? — удивилась Елена Семеновна, не веря своим ушам.
— Ну, не прямо так, — Боря пожал плечами, — Но сказала, что не чувствует, что я о ней забочусь. Вроде как даже не ощущает себя женщиной рядом со мной.
В комнате повисла тяжелая пауза. Елена Семеновна задумалась, глядя на сына, который казался расстроенным и растерянным.
— Тааааак… И давно это продолжается? — тихо спросила она, стараясь не давить, но и не оставлять вопрос без ответа.
— Да откуда ж я знаю, — вздохнул Боря, — Раньше не жаловалась, а теперь…
— Таааак… — мать задумчиво покачала головой, — А если я добавлю денег, двушку вы продадите и купите новую квартиру побольше, то проблема будет решена?
Сын поднял на нее взгляд, в котором читалась надежда и сомнение одновременно.
— Не знаю. Да откуда у тебя такие средства, мам? Сейчас квартиры стоят бешеных денег, — сказал он, будто хотел убедить себя, что это невозможно.
