Вика отвернулась, сделала глоток вина. Потом снова посмотрела на неё. Катя заметила, что её глаза как-то странно блестят .
— Да. Есть кое-что. Но ты… пообещай, что выслушаешь до конца.
Катя почувствовала, как внутри всё напряглось. Её тело будто заранее поняло, что сейчас скажут что-то, от чего не отмахнуться.
— Говори, — тихо сказала она, сжав ладони под столом.
Вика глубоко вдохнула и, не отводя взгляда, произнесла:
— Пока ты сидела с ребёнком… мы с Артёмом стали ближе.
Катя застыла. Словно кто-то выстрелил — не громко, но точно в грудь.
— Ближе? — переспросила она, голос её прозвучал тихо, как сквозь вату.
— Я понимаю, как это звучит, — торопливо сказала Вика. — Но между нами… это не просто интрижка. Я не планировала. Оно как-то само. Постепенно.
Катя смотрела на неё, но казалось, что она смотрит сквозь стекло: всё размыто, искажено.
— Постепенно, — повторила она медленно. — Постепенно ты начала крутить с моим мужем?
— Кать… — Вика отодвинула бокал, будто защищаясь. — Не надо так. Это не только моя вина. Ты сама отдалилась. Артёму было тяжело, ты всё время с ребёнком…
— Ты… — Катя отвела взгляд и резко встала. Сердце билось где-то в горле. — Ты серьёзно думаешь, что сейчас мне можно это объяснить?
Она подошла к окну, уставилась на улицу. Машины ехали, ветер шевелил листья каштана. Всё — как всегда. Всё — не так.
— Сколько? — спросила она, не оборачиваясь. — Сколько это длится?
— Несколько месяцев… Сначала просто разговоры. Я приходила, вы ссорились, он жаловался. Потом — как-то само собой…
— Ты приходила, — перебила Катя, обернувшись. — В дом. К моей дочке. С пирожными. Со своими историями. Смотрела мне в глаза… А сама?
Голос дрожал. Лицо стало белым, как фарфор.
— Ты знаешь, что самое страшное? — прошептала она. — Что я тебя считала родной. Я тебе верила, Вика. Больше, чем себе.
— Катя… — Вика поднялась, но Катя сделала шаг назад.
— Не прикасайся. Просто скажи — он тебя любит?
Вика замялась. Улыбка, которую она пыталась удержать всё это время, исчезла.
— Я не знаю, — честно сказала она. — Иногда мне казалось — да. А иногда он просто смотрел в окно и молчал.
Катя кивнула. Медленно. Как будто ставила точку.
— Тогда слушай. Я не знаю, как мне с этим жить. Но я точно знаю, что с тобой я больше не буду ни жить, ни дружить, ни даже здороваться. Поняла?
— Уходи, Вика. Пока я не закричала.
В кухню вошёл Артём. Он увидел Катино бледное лицо и нахмурился:
— Кать, ты чего? Вика уже ушла?
— Артём, — Катя посмотрела на него, и её голос задрожал. — Вика сказала, что вы… сблизились. Это правда?
Артём замер, его лицо побледнело. Он отвёл взгляд, потирая шею — его привычка, когда он нервничал.
— Кать, это не то, что ты думаешь, — пробормотал он. — Мы просто… ну, общались. Она приходила, болтала. Я не хотел ничего такого.
— Общались? — Катя повысила голос. — Артём, она сказала, что у вас чувства! Как ты мог?
— Я не знаю, как так вышло, — он опустился на стул, глядя в пол. — Она всё время была рядом, шутила, подбадривала. А ты… ты всегда с Соней, я чувствовал себя лишним.