— Вы недавно в компании? — спросил он как-то, заглянув к ней с очередными сметами.
— Вернулась недавно, — поправила Наташа. — Раньше тут работала.
— Любовь, — она невесело усмехнулась. — Думала, что любовь.
Он помолчал, разглядывая её с каким-то новым интересом:
После этого разговора он стал заходить чаще. Иногда с делом, иногда просто так. Рассказывал про свои проекты, спрашивал её мнение. Однажды принёс кофе:
— Видел, вы всегда пьёте растворимый. Это преступление против вкуса.
Кофе пах божественно. Наташа сделала глоток и зажмурилась от удовольствия:
— Спасибо. Вы правы, это невероятно вкусно.
— Саша, — он улыбнулся. — Давайте на «ты»?
Она кивнула, пряча улыбку за чашкой:
Теперь он приносил кофе каждое утро. Машка многозначительно подмигивала, но молчала — видимо, усвоила урок.
Прошло три месяца. Наташа почти перестала вздрагивать от звонков — Толик наконец прекратил попытки «вернуть всё как было». Работа шла хорошо, мама радовалась, что дочь снова дома. А по утрам на столе появлялся стаканчик с идеальным кофе.
— Наташ, — Саша присел на край её стола. — Тут выставка открывается, архитектурная. Сходим?
Она подняла глаза от монитора. В его взгляде читалось что-то большее, чем просто приглашение коллеги.
— Это свидание? — спросила она прямо.
— Да, — он не стал юлить. — Если ты готова.
Она помолчала. Три месяца — достаточный срок, чтобы понять: она действительно готова.
Выставка оказалась интересной. Саша рассказывал о проектах, показывал детали, которые неспециалист никогда бы не заметил. А потом они гуляли по вечернему городу, и он держал её за руку — просто и естественно, словно так было всегда.
— Я два года был женат, — вдруг сказал он. — Не сложилось. А потом всё боялся начинать заново.
— А сейчас? — эхом отозвалась она.
Он поцеловал её — осторожно, словно спрашивая разрешения. И она ответила, чувствуя, как внутри разливается тепло — настоящее, не суррогат.
Толик появился внезапно — просто возник на пороге фирмы с букетом роз:
Наташа похолодела. Два года привычки быть удобной, два года страха остаться одной — всё это навалилось разом, грозя похоронить под собой её новую, только начавшую складываться жизнь.
— Не о чем говорить, — она с удивлением услышала, как твёрдо звучит её голос.
— Брось, Наташ, — он шагнул ближе. — Ну погорячился я тогда. С кем не бывает? Возвращайся. Всё будет по-другому.
— Правда? — она смотрела на него и не узнавала. Как могла она принимать эту снисходительную усмешку за улыбку? Эту собственническую позу — за заботу? — И как именно всё будет по-другому?
— Ну… — он замялся. — Мы можем съездить отдохнуть. Или…
— Пожениться? — она подсказала то слово, которого он старательно избегал два года.
— Наташ, ну что ты начинаешь? Нам же было хорошо вместе.
— Тебе было удобно, — она поправила его снова. — А мне — больно. Уходи, Толик. Это конец.
— Что происходит? — раздался спокойный голос за спиной Толика.
