«Так и скажи: ты слабак, а не герой моей любви!» — произнесла Алёна с холодной улыбкой, демонстрируя свою безжалостность в столкновении с Вадиком после его предательства.

Алёна держалась три недели. Без сахара, без глютена, без соли. Даже без «вот этого кусочка хлебушка». В холодильнике — контейнеры с отварной грудкой, пророщенной гречкой и каким-то зелёным ужасом под названием «смуси».

Она худела. Не просто худела — боролась за новую жизнь, за уверенность, за то, чтобы влезть в джинсы десятилетней давности. А Вадик… ну, Вадик как Вадик.

Он, конечно, на словах её поддерживал. Говорил: «Ты у меня и так самая красивая». Иногда даже ел на ужин кабачковые оладьи — с тоской в глазах и без соли. Но каждый вечер, когда Алёна залезала на орбитрек, он внезапно «задерживался на работе».

— У нас завал, срочно надо отчет добить, — мямлил он по телефону, а в трубке подозрительно шуршало.

Алёна подозревала неладное. Она даже однажды спросила напрямую:

— Да тут… в бухгалтерии. Светлана Андреевна документы принесла.

Светлана Андреевна оказалась… картошкой фри. А документы — двойным чизбургером и колой.

Всё вскрылось внезапно. Подруга Алёны, Лена, случайно проходила мимо «Вкусно и точка» и увидела знакомый затылок за окном.

— А кто это у нас тут? — прыснула Лена и, не долго думая, сделала пару фоток. На одной — Вадик с широко раскрытым ртом над гамбургером, на другой — Вадик, обливающийся счастьем от шоколадного коктейля.

Вечером она прислала фото Алёне с подписью: «Твой герой. Битва при чизбургере. 19:46, понедельник».