Ирина сидела у окна с чашкой кофе и смотрела, как их двор заваливает мягким октябрьским снегом.
В кухне пахло яблочным пирогом – она испекла его к приходу мужа, Саши, который обещал приехать пораньше. День был особенный – они только что переехали в новую квартиру. Своя. Первая.
Купили её в ипотеку, половину суммы внесла Ирина, продав доставшуюся от бабушки «однушку». Саша внёс немного – накопления были скромными. Оставшуюся часть взяли в кредит. Квартира была оформлена на неё – мать настояла, что если деньги Ирины, то и оформлять нужно по-честному.
– Семья семьёй, – сказала тогда её мама, – но пусть потом не будет разговоров, что «всё общее». Вдруг что.
Ирина сначала сомневалась. Но после разговора с нотариусом и пары уколов от свекрови вроде: «а Саша в такую дорогую квартиру точно вложился?» – решилась.
Документы оформили тихо. Без пафоса. Даже без обсуждений.
И вот – переезд. Новый диван. Глянцевая кухня. Ирина мечтала, как сегодня вечером они сядут втроём – она, Саша и их пятилетняя дочь Маша – с какао и пирогом. Как он скажет: «Спасибо, Ир, ты сделала невозможное».
Но когда Саша вошёл в квартиру – с матерью.
– Мама приехала помочь, – как-то неуверенно сказал он. – Сказала, что хочет поздравить.
Ольга Павловна оглядела квартиру, как военачальник новую территорию. Хмыкнула. Пощупала столешницу.
– Ну, для ипотеки сойдёт. Немного пустовато, конечно. Шкафы дешёвые, но ничего, потом замените.
Ирина промолчала. Она уже привыкла: свекровь вечно критиковала всё, что касалось её – вкус, одежду, стиль воспитания. Даже Машу называла «слишком тихой» и «не похожей на отца».
После чая и пирога, когда Маша убежала в свою комнату, Ольга Павловна вдруг подняла тему:
– А на кого вы, кстати, квартиру оформили? На обоих?
– На Иру. У неё же был основной взнос.
Ольга Павловна сжала губы.
– И что, даже в долевку не вписали? А если вы разведётесь? Или она… ну, мало ли, человек может заболеть, умереть. Кто останется с ребёнком и квартирой? Её мать?
