Я сидела за кухонным столом, глядя в окно. На душе было неспокойно. Дождь стучал по стеклу, как будто напоминал, что скоро всё пойдёт под откос. Это странное чувство, когда вроде бы всё идёт своим чередом, но внутри уже всё поломано. Я тогда ещё не знала, что именно этот день изменит всё. Хотя… может, и догадывалась.
— Лена, нам надо поговорить, — голос свекрови раздался неожиданно громко, словно она выпалила это, не осмеливаясь больше терпеть паузу.
Я перевела взгляд на неё. Вера Степановна сидела напротив, сложив руки на груди, и смотрела на меня, как учительница на непослушную ученицу. В её глазах не было того тепла, которого ожидаешь от родных людей — только холод и жёсткость.
— О чём речь? — спросила я, заранее зная, что разговор не принесёт ничего хорошего.
Она вздохнула, собираясь с мыслями.
— Ты уже два года живёшь с нами, Лена. Два года. А помощи от тебя никакой. Володя пашет как проклятый, а ты… Как будто у тебя только твоя работа на уме.
Ах, вот оно что! Опять этот разговор о том, что я «должна». Казалось бы, мы живём вместе — семья ведь, — но я постоянно чувствовала себя в чужом доме. И вот опять — претензии, как неизбежный фон нашего общения.
— Вера Степановна, я помогаю. Я работаю, вношу деньги в общий бюджет. Вы это знаете, — мой голос сорвался, и я чувствовала, как внутри нарастает злость. — Что ещё вы хотите?
— Деньги? Это не помощь, Лена. Ты живёшь здесь на всём готовом. Мы с Володей обеспечиваем тебя жильём, едой. А ты… не ценишь этого. Как будто это всё само собой разумеющееся. — Она подалась вперёд, и её лицо напряглось. — Ты должна больше.
— Больше? — я невольно усмехнулась. — И что же именно я должна?
Она прищурилась, и в этот момент я поняла, что разговор стал чем-то гораздо большим, чем просто очередной упрёк. Всё оказалось куда сложнее.
— Недавно умерла моя сестра, — тихо начала свекровь, её голос приобрёл почти торжественный оттенок. — И вот, она оставила завещание… и квартиру.
Я замерла, не понимая, к чему она клонит.
— Эту квартиру… Мы с Володей решили, что ты в ней поживёшь, — сказала она это так, как будто это было само собой разумеющимся.
— Что значит «поживёшь»? — я уставилась на неё, чувствуя, как внутри нарастает тревога. — Вы хотите, чтобы я переехала?
— Нет, не совсем. Ты будешь за неё платить. А когда выплатишь всё до конца, квартира станет твоей. Но пока… пока это наша с Володей квартира.
Сначала это звучало почти как предложение. Но чем дальше я обдумывала её слова, тем больше смысл поражал меня. Они хотят, чтобы я выплачивала за квартиру, которая им принадлежит? И которая потом, возможно, станет моей?
— Вы хотите, чтобы я выплачивала ипотеку за ваше наследство? — сарказм в моём голосе был очевиден.
