К вечеру позвонил брат. Сначала вежливо: мол, ну как, думаете ещё, что решили? А потом начал давить:
— Ты что, жмёшься? Это же родной племянник. Он что, чужой тебе? Помочь не можешь? У него ребёнок, ты вообще это понимаешь?
Гнал, как будто я квартиру на аукцион выставил, и они проиграли. Не мог нормально поговорить — сразу в обвинения.
Я слушал, молчал. Потом только вздохнул и буркнул:
— Ну… пусть заходят. Свои же всё-таки.
— А договор? — резко спросила Наталья. — Я без договора никого не пущу.
— Да какой договор… Свои же.
— Ну и что, что свои? — перебила Наталья. — Это наши деньги, Илья. Мы каждый метр считали. Я не хочу потом бегать за ними.
Он посмотрел на неё, потер шею.
— Ладно. Успокойся. Я всё сделаю. Напишем, как надо. Чтобы потом без обид.
Племянник Сергей был вежливым, немного зажатым.
— Спасибо вам, правда. Мы аккуратно. Ребёнок уже подрос, не рисует на стенах. Ну, почти.
Наталья внимательно смотрела, как Алиса — его жена — ставит в угол коробки с детскими игрушками. Игрушки были яркие, пёстрые, как будто чужие в этом новом интерьере. Наталья слегка напряглась, перевела взгляд на диван, на свежий ламинат. Всё выглядело слишком уязвимым. Она сжала губы, но ничего не сказала.
— Я напишу вам список всего, что в квартире. Чтобы потом не было недоразумений. А договор — с Ильёй сами решите. Он через месяц в Краснодар по делам прилетит, может к вам заскочит, всё подпишете.
— Конечно, так правильно. Спасибо вам.
Первый месяц всё было спокойно. Сергей писал раз в неделю, присылал фото квитанций, пару раз спросил про настройки бойлера. Наталья смотрела на эти сообщения, как на бумажные отчёты: ровно, без эмоций. Иногда задерживала взгляд на фоне фото — чтобы уловить, не поцарапан ли ламинат, не перекошена ли дверца шкафа. Пока всё было нормально. Но внутри уже сидело ощущение: слишком гладко, как будто затишье перед чем-то.
— Ну, живут и живут, — сказал Илья, глядя в экран. — Главное, чтоб платили.
Она не ответила. Просто убрала телефон.
Через три месяца Сергей перестал присылать квитанции. Наталья заметила первой — просто в какой-то момент поняла, что не видела от него ни сообщений, ни фоток больше двух недель.
— Ты ему напиши, — сказала она, протирая стол. — Спроси, как дела и когда платить собираются. Третье число уже.
Илья нехотя достал телефон, полистал контакты.
— Может, занят. Или забыл.
— Или забил, — отрезала она. — Напиши.
Она написал. Ответ пришёл вечером, короткий: «Извини, задержка на неделе, зарплата только в пятницу. Потом сразу переведу».
Наталья молча показала Илье сообщение. Тот пожал плечами.
— Ну, неделя. Переживём.
— Если бы это было первый раз.
В феврале они снова ждали оплату. На этот раз — две недели. Потом Сергей позвонил сам.
— Привет, извини, совсем туго. Алиса работу потеряла, с ребёнком одна. Я тяну как могу, но… ну ты понимаешь. Может, вычтете из следующего месяца? Или по частям?
Илья сидел в коридоре, куртку даже не снял. Смотрел в пол, кивал.
