Но подумала о том, что ей неприятно, что какая-то девчонка ей тут будет указывает как быть! Будто бы она лучше знает! Сами должны думать о своём будущем. И сами разбираться, взрослые уже, раз семью создали, должна быть ответственность!
— Ладно, Ян. Сами разберемся. Я и не хотел жить на этой заброшке, — сказал Олег, после того, как они приехали от Раисы Юрьевны.
— Ты цены на квартиры видел? А за съём? Нет? — грустно спросила Яна. — А я видела. Чтобы накопить на первый взнос с нашими зарплатами, нам будет хватать разве что на съём комнаты, а не квартиры.
— Мы бы вам помогли, ребята, добавили на первый взнос, — сказала мама Яны, после того, как они объявили родителям, что будут съезжать. — Но не с чего совсем. А если Димка в этом году не поступит на бюджет, то и вообще в кредит влезем. Ох, страшно подумать…
— Не переживай, мам, прорвёмся, — сказала Яна и обняла мать.
Комнату молодые нашли самую дешевую из возможных. Коммуналка. Соседи — братья алкаши-забулдыги. Не работают, целый день, пьют, гуляют, шумят. И до поздней ночи тоже пьют и гуляют. И шумят.
— Ни сна, ни покоя от них, — расстраивалась Яна. — Хорошо хоть не буйные. Сидят себе дружно, песни горлопанят, в карты играют, да квасят помаленьку. И где только деньги берут, непонятно.
— Один вроде инвалид, пенсию получает, — пожав плечами сказал Олег. — Другой случайными заработками перебивается.
Яна грустно покачала головой. Накопления шли туго. Откровенно говоря, вообще не шли. Поначалу потребовалось купить некоторые вещи. В комнате, которую они сняли, стоял вполне приличный диван, но оказалось, что в нём жили клопы, выбросить его хозяева комнаты не разрешили, вывести клопов никак не получалось, и потому Яне и Олегу пришлось купить себе надувной матрас и спать на полу. Чтобы как можно меньше сталкиваться с соседями на кухне, они приобрели себе микроволновку, мультиварку, электрический чайник, маленький холодильник…
Неблагонадёжные соседи, отправлявшись почивать в свою комнату в пьяном угаре, регулярно забывали на кухне стоящую на плите раскалённую сковороду с остатками сомнительной еды. Дым и запах горелого проникал комнату Яны и Олега, и им приходилось бежать на кухню и тушить всё это. Если же в тот момент Олега и Яны не было дома, всё оканчивалось вызовом пожарных соседями сверху, которые тоже чуяли дым и запах гари.
Словом, жилось им весело. Однако, спустя время, накопления всё же пошли, и вполне неплохо. Но до конечного результата было ещё далеко.
В один из дней Олег в разговоре с матерью случайно узнал, что та сдаёт-таки квартиру отца. Когда-то сумела отремонтировать её и сдаёт.
Олег очень расстроился. Весь вечер они разговаривали с Яной об этом.
— То то я смотрю, мать в санаторий поехала… Потом себе кофемашину купила, какой-то дорогой прибор приобрела магнитный, суставы лечить… А оно вот оказывается что, — расстраивался Олег.
— Нехорошо считаться с матерью, — нахмурилась Яна.
— Ян! Она прекрасно знает, как мы с тобой тут живём, я ей всё в подробностях рассказывал. И ни один мускул не дрогнул на её лице, живёт себе припеваючи!
— Да почему ей не жить-то?!
— Потому что сын единственный страдает!
— Она в этом не виновата, мы сами сняли этот клоповник, — напомнила Олегу Яна.
— Но она могла бы помочь и почему-то не делает этого! Между прочим, в той квартире есть и моя доля!
— Олег… — снова нахмурилась Яна. — Мы сами всего добьёмся. Сами.
Олег был просто взбешен. И очень обижен на мать.
— Язык мой, враг мой… — с досадой сказала себе Раиса Юрьевна, выключив телефон после разговора с сыном. — Ну как я проболталась?! Молчала, молчала и на тебе! Теперь Олег будет думать, что у него жадная, меркантильная мать-мегера. А я ведь не так хотела. Не так!
