— Папа, перестань кричать на маму, — голос у неё дрожал, но смотрела прямо. — Я ничего не знала про дом.
— Ах, не знала? — я снова рассмеялся, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Расскажи эту сказку кому-нибудь другому. Ты не могла не знать. Для регистрации нужны документы, подпись…
— Доверенность, — тихо произнесла Ирина. — У меня была доверенность от Лизы. Она подписала, не читая. Думала, что это для налоговой.
Я застыл, переводя взгляд с жены на дочь и обратно. В голове не укладывалось. Они говорят правду? Или это очередная уловка?
— Вы обе… — слова застревали в горле, — вы предали меня. Собственную семью. Ради чего?
— Папа, — Лиза шагнула ко мне, но я отступил назад.
— Не приближайся! — почти крикнул я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Я думал, между нами… доверие.
Лиза вздрогнула, её глаза наполнились слезами.
— Ты же мой ребёнок, — уже тише добавил я. — Как ты могла?
— Лёша, — Ирина шагнула вперёд, — Лиза правда не знала…
— Тебе я вообще не верю, — оборвал я её. — Двадцать лет… двадцать лет я верил, что у нас семья. А ты планировала, как вышвырнуть меня на улицу.
Я развернулся и направился к выходу. За спиной послышались шаги — Лиза бросилась следом.
— Папа, постой! Давай поговорим, пожалуйста!
Я остановился у двери, не оборачиваясь:
— Наслаждайтесь своим домом. Обе.
И вышел, чувствуя, как щиплет глаза от подступающих слёз.
После ссоры с папой я не находила себе места. Неделю тупо слонялась по дому, заглядывала к маме — она сидела с книжкой, делала вид, что читает, но страницы не переворачивала. Внутри всё сжималось от какой-то детской беспомощности.
В тот день я полезла на чердак. Захотелось вдруг перебрать старые вещи. Глупо, конечно, но мне казалось, что там, среди пыльных коробок, я найду ответы.
Среди пожелтевших альбомов и кукол без рук нашла дедушкину шкатулку. Мамин отец умер три года назад, но его вещи до сих пор хранились у нас. Шкатулка была с замочком, ключик болтался тут же, на цепочке.
Открыла. Какие-то бумаги, фотки, монетка старая… И конверт с надписью «Ире». Почерк дедушки ни с чем не спутаешь — крупный, с наклоном. Знаю, что нельзя читать чужие письма. Но руки сами потянулись.
«Доченька, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет», — первая строчка как обухом по голове. В горле ком, но читаю дальше.
«Всю жизнь старался дать тебе надёжный тыл, хоть и не умел словами любовь выражать. Теперь хочу о внучке позаботиться.
Деньги, которые оставляю, вложи в жильё для Лизы. Оформи дом на неё. Это будет её защита, что бы ни случилось. Брак — штука непредсказуемая, сама знаешь. Не хочу, чтобы она на улице осталась, если что пойдёт не так.
Алексея уважаю как работягу, но его вспыльчивость меня тревожит. Помнишь тот случай пять лет назад? Понимаю, что ты простила, но я не забыл.
Прости за прямоту. Просто хочу, чтобы вы с Лизой были защищены. Это моё последнее желание.
Люблю тебя, твой папа».
Руки затряслись. Какой случай? О чём дедушка? И мама выполнила его просьбу, никому не сказав…
Я сидела на пыльном чердаке с этим пожелтевшим листком и чувствовала, как в голове что-то щёлкает. Дедушкины деньги… мамина таинственность… папины командировки, после которых она часто плакала…
— Лиза? Ты здесь? — мамин голос заставил вздрогнуть. Она поднялась и замерла, увидев письмо в моих руках.
— Мама, — подняла глаза, чувствуя, как по щекам текут слёзы, — что случилось пять лет назад?
Она побледнела, прислонилась к стене. По лицу пробежала целая буря: испуг, страх, облегчение и что-то похожее на усталость.
— Это было желание моего отца, — тихо сказала она, глядя на письмо. — Я должна была выполнить его последнюю волю.
— Но что случилось? Почему дедушка считал, что нам нужна защита от папы?
Мама опустилась рядом на старый сундук. Её руки, всегда такие уверенные, нервно сцепились в замок.
— Думаю, нам пора поговорить, Лиза, — сказала она таким голосом, что у меня внутри всё сжалось.
Мы сидели на кухне. Мама долго возилась с чайником, гремела чашками, будто оттягивая неизбежное. Я не сводила с неё взгляда. В животе сосало от тревоги.
— Пять лет назад, — начала она, присев напротив, — у отца были проблемы. Денежные.
Отхлебнула чай и продолжила:
— Вложился в какую-то авантюру. Обещали золотые горы, а вышло… вышло паршиво. Чуть всё не потеряли. Он тогда запил. Срывался часто.
