— Ты же понимаешь, что это ничего не меняет? — процедил он сквозь зубы. — Я всё равно добьюсь своего.
— Прощай, Серёжа, — только и сказала я, выходя на улицу.
Майский воздух пах сиренью. Небо было таким синим, что захватывало дух. Я дышала полной грудью, ощущая себя заново родившейся. Одно сражение выиграно. Впереди — целая жизнь.
Солнечные лучи просачивались сквозь тюлевые занавески, рисуя на полу причудливые узоры. Я сидела у окна с чашкой чая, наблюдая, как во дворе дети гоняют мяч. Обычное утро субботы в обычной многоэтажке на окраине города.
Прошло три месяца с того дня, когда суд признал брачный договор недействительным. Два месяца с момента, когда я подала на развод. И ровно месяц, как я переехала в эту небольшую двухкомнатную квартиру в старом районе, где прошло моё детство.
Сергей не стал оспаривать решение суда. Наверное, понял бессмысленность этого или просто не хотел новых скандалов. Мы разделили имущество по закону — честно, без криков и взаимных обвинений. Я не взяла ни копейки сверх положенного, хотя могла бы требовать компенсации морального вреда. Мне не нужны были его деньги. Я хотела только то, что принадлежало мне по праву.
В новой квартире не было дорогой мебели и модных аксессуаров. Простой диван, книжные полки, старенький бабушкин сервант с чайным сервизом. И много света. Я специально выбрала жильё с окнами на восток — чтобы просыпаться с солнцем.
— Мам, я всё собрала! — Катя вышла из своей комнаты с рюкзаком. — Можно я забегу к Маше после музыкалки? У неё новая игра.
Дочь быстро освоилась на новом месте. В свои четырнадцать она оказалась удивительно адаптивной. Или просто чувствовала, что атмосфера в доме изменилась — исчезло то гнетущее напряжение, которое раньше витало между мной и Сергеем.
— Конечно, только позвони, когда будешь у Маши, — я улыбнулась. — Ты завтракала?
— Ага, омлет с помидорами. Я оставила тебе половину, он на плите.
Катя чмокнула меня в щёку и умчалась. Энергия в ней била ключом — и я с удивлением замечала, что начинаю заражаться этим ощущением полноты жизни.
Я подошла к зеркалу в прихожей. Женщина, которая смотрела на меня оттуда, выглядела… спокойной. Не счастливой в общепринятом смысле — с сияющими глазами и широкой улыбкой. Но умиротворённой. Такой, какой я не была много лет.
Зазвонил телефон. Лариса.
— Привет! Ты уже проснулась?
— С семи на ногах, — отозвалась я.
— Всё ещё планируешь сегодня на выставку? Я могу подъехать к двенадцати.
После нашего развода Лариса часто звонила, приезжала, приглашала в гости. Сначала я думала, что это из жалости. Потом поняла — из уважения. Мало кто из наших общих знакомых верил, что я решусь противостоять Сергею. А я решилась — и выиграла.
Звонок в дверь раздался, когда я заканчивала с посудой. Странно, Лариса обещала быть только через два часа.
На пороге стоял бывший муж. Он осунулся, под глазами залегли тени, но держался всё так же прямо, с неизменной уверенностью человека, привыкшего получать то, что хочет.
— Сергей, — я не пригласила его войти. — Что-то случилось?
— Нет… просто хотел узнать, как вы тут устроились. И вернуть кое-что.
Он протянул мне бархатную коробочку. Я знала, что внутри — серьги с сапфирами, подарок на нашу пятую годовщину.
— Оставь себе, — сказала я. — Это была твоя вещь.
— Нет, Ира, — он покачал головой. — Они всегда принадлежали тебе. Я хотел спросить… ты счастлива здесь?
Вопрос застал меня врасплох. Сергей никогда раньше не интересовался моими чувствами — по-настоящему, не для вида.
— Я свободна, — ответила я после паузы. — Это намного важнее.
Что-то промелькнуло в его глазах — понимание? Сожаление? Не знаю. И теперь это уже не имело значения.
— Передай Кате, что я заеду за ней в следующую субботу, как договаривались.
Когда дверь за ним закрылась, я вернулась к окну. Солнечные лучи всё так же играли на полу, дети всё так же гоняли мяч. Но что-то изменилось — словно последняя тень прошлого растворилась в утреннем свете.
Я наконец была собой. Не женой, не жертвой, не победительницей — просто Ириной. И это оказалось самым важным достижением в моей жизни.
