— Кристин, ты как, дома уже? — голос Влада, как обычно, звучал с придавленной вежливостью. Он так разговаривал, когда что-то хотел. — Ну дома, и что? — Кристина даже не притормозила шаг, протискиваясь мимо женщины с тележкой в подъезде. — Папа хочет взять машину на завтра. У него встреча в городском комитете ветеранов, а маршрутки ему неудобно… — Это какая, моя машина? — Кристина остановилась у лифта, выуживая ключи из сумки. — Влад, ты сам это говоришь или тебя держат на мушке? — Да ну тебя, — он вздохнул. — Просто подумал, ты ж всё равно на работу не едешь, можешь такси взять.
Лифт как назло стоял на пятом. Кристина ткнула кнопку с усилием.
— Ты меня не перепутал с «Яндекс Драйвом»? Это моя машина, Влад. Я её купила. За свои. И это не «можешь взять такси», а «хочешь — иди пешком». — Ну ты же знаешь, папа водит с двадцати лет… — А ещё он называет меня «тёлкой в брюках» и ворчит, когда я не ставлю чашку на подставку. — Он в возрасте, он не со зла… — Влад, мне двадцать лет хватило, чтобы без машины по сугробам. Сейчас у меня есть деньги, работа и машина. И если твой папа не в состоянии вызвать себе «Ситимобил», это не моя проблема.
Кристина вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь так, что на полке качнулся гипсовый кот. Влад ещё что-то лепетал в трубке, но она положила телефон на тумбу и направилась к окну. Там, внизу, стояла её новенькая «Киа Спортейдж» — белая, блестящая, с подогревом сидений и камерой заднего вида. Символ её взрослой, независимой жизни.
Она купила её два месяца назад, после того как на корпоративе поняла: её начальник-мужик, с пивным пузом и потными ладонями, считает её «своей девочкой», просто потому что она ездит на метро. Такси — понты, говорил он. А она пошла и взяла, не в кредит, а за наличные — потому что умеет копить. Потому что никто, кроме неё, не тянул с собой ни маму, ни младшую сестру. Потому что её никто никогда не спасал.
Телефон завибрировал.
Сообщение от Анны Михайловны. «Кристина, ты, как всегда, вся в себе. Влад старается, а ты всё через своё «моё». Семья — это общее. Или ты только для себя замуж выходила?»
Кристина усмехнулась. Старая школа. Там, где «жена» значит «отдай и молчи». Где «папа устал» — аргумент, а «жена хочет поспать» — каприз. Где квартира — на мужа, а стиральная машинка — твоя.
«Нет. Я выходила замуж за мужчину, а не за его родителей.»
Через минуту — звонок. Анна Михайловна.
— Кристина, я не поняла, ты что, с матерью мужа не можешь поговорить нормально? — Могу, — холодно ответила Кристина. — Только когда мать мужа уважает чужой труд. — Да твой труд — это сидеть в офисе и в «экселе» тыкать! Николай Петрович жизнь за страну отдал, ему машину жалко? — Я тебе так скажу, Анна Михайловна, — Кристина вдруг поняла, что говорит громко, чётко, будто на совещании, — если кто-то что-то отдавал за страну, то точно не из моего бюджета. А теперь, извините, у меня ужин.
