— Быстро открывай, поганка! — злобно шипела Валентина Юрьевна, стуча кулаком по металлической двери. — Если не впустишь — дед придет, волосы тебе повыдергивает!
Кристина стояла у окна, крепко сжимая кружку с кофе, так что ее пальцы побелели от перенапряжения. Сквозь мутное стекло она наблюдала за знакомым зрелищем: у подъезда Валентина активно махала руками, громко и страстно споря с соседкой.
Та лишь кивала, поджимая губы и бросая косые взгляды на их окна. Любопытство с осуждением, явно читалось на ее лице даже с расстояния.
«Снова началось…» — мелькнуло у Кристины в этот миг. Она выдохнула, стараясь успокоиться, а потом поставила кружку на стол.
Муж Кристины вышел на крики из спальни.
— Кристина! — раздался его голос. Что там мать творит? Орет на весь двор!
— Я не в курсе, — тихо ответила Кристина, не оборачиваясь. — Только что сама увидела.
— Ты что, не видишь и не слышишь? — воскликнул Миша, врываясь на кухню, его лицо покраснело от гнева. — Она вопит, что ты ее не пускаешь домой! Ты что, обнаглела совсем?
Кристина медленно обернулась. Муж стоял в дверном проеме, рубашка выглядела неаккуратно, глаза полны ярости. От него исходил запах сигарет.
— Вчера я ее не стала впускать, — холодно ответила она. — Тогда ты задержался на работе до позднего вечера. Ты ведь помнишь?
— И что с того? Она же моя мать!
— Она пришла с соседкой. Обе были пьяные. Кричали на весь подъезд.
— Спроси у других, более приличных соседей. Они все слышали прекрасно.
Миша замер, лихорадочно водил глазами из стороны в сторону. Но его замешательство длилось недолго.
— Даже если они выпили — и что? У ее соседки были именины! А ты — каменное сердце! Свою собственную мать не пустила!
«Свою…» — у Кристины чуть не вырвался смех, но в груди заметно похолодело. Эта «своя мать» уже полгода не давала ей покоя постоянными придирками: то еда не нравится, то квартира в беспорядке, то работа слишком ответственная, а детей надо срочно заводить, а то поздно будет.
Звонок в двери прервал напряженную атмосферу. Долгий, настойчивый, нудный звонок.
