— А как же квартира?
— Очнулся! Она давно продана!
— Как же так, мама? — тихо спросил Павел. Мать ничего не ответила и отвела глаза.
…Павел и Савелий — братья. Росли они в семье вполне благополучной, с хорошим достатком. С каких-то пор родители задумались о покупке квартир сыновьям. Завел этот разговор отец, Василий Романович.
— Надя, надо бы подумать о жилье для наших детей. Не все конечно озабочиваются этим вопросом, растут у них дети, как трава в поле. Вон, как у коллеги у моего, Андрея. Все в однушке ютятся. Трое детей! О чём думали? Денег вечно нет, не то чтобы копить и откладывать, жить не на что! А вырастут три сына, где они будут кантоваться? Всё у мамы с папой? И жён туда приведут? А Андрей улыбается беспечно и отвечает, мол, будет день, будет пища. Как-нибудь само рассосётся, ага… Поэтому я не хочу так, чтобы у детей ни кола, ни двора. Думать надо головой. Жилищный вопрос очень острый. В старости нам с тобой покоя захочется, тишины. Так вот и надо об этом сейчас позаботиться.
— Я согласна, Вася. Будем копить, что же делать… Мысль правильная, — отвечала Надя.
Старались родители, работали и смогли обеспечить обоих сыновей однокомнатными квартирами. Пришлось, конечно, «затянуть потуже пояса», на отдых не ездить, и брать подработки, однако супругов грела мысль о спокойной совести и спокойной старости…
— Винить вам нас не в чем, обижаться тоже. Дали вам всё, что смогли, а уж дальше сами, — сказал Василий Романович, вручая ключи от квартиры старшему сыну Савелию. Младший, Павел, пока жил с родителями. Потом и он съехал. Выучились братья, обзавелись семьями.
У Савелия дети один за другим пошли. Так вышло, что после первого сына не прошло и двух лет, как родились близнецы. Стала семья Савелия многодетной.
А у Павла и его жены Эли детей не было. Сначала не хотели, а потом обнаружились проблемы, стали лечиться. Надежда Игнатьевна всё спрашивала сына, мол, когда, да когда внуки появятся. Он отнекивался поначалу, отшучивался. А мать напирает. Старшего брата в пример приводит.
С самого детства соревновался Павел с Савелием за родительскую любовь. То ли казалось ему, то ли, правда, но не хватало ему её. Спрашивает, бывало, десятилетний Паша мать:
— Отчего у Савелия так много фото, когда он был маленьким, весь альбом забит, а моих мало совсем? Почему вы меня не фотографировали?
— А…ну…просто тогда, когда ты родился, время у нас было сложное, отец работу потерял, я с вами двоими сидела, денег не было совсем, не знали, как проживём. Не до фото, сынок, было.
— А потом? — не отстаёт Паша.
— Потом тоже некогда было, понятно?! Отец работает днём и ночью, чтобы вас обеспечить! Не задавай глупых вопросов! Вот есть фото из школы, что тебе ещё?
Паша уходил плакать в туалет или в ванную. Такая у него была привычка. В двухкомнатной квартире вчетвером было тесновато и личного пространства не было. Одна комната родительская, вторая детская, там не поплачешь. Савелий сразу высмеивать начнёт. И матери не пожалуешься, она его обязательно защитит, а Паше скажет:
— А ты не лезь! В каждой бочке затычка!
Паше еще горше становится от таких слов. Какая же он затычка? Да, более разговорчивый, чем молчаливый мрачный Савелий, ну и что? Лишний раз не скажи, не спроси ничего! Обидно!
И игрушки все покупались Савелию. А Павлу потом, когда старший брат наиграется, тогда и отдавали. Часто поломанные или без важных частей. Пожарная машина без лестницы, роботы без рук, конструктор без половины деталей. Конечно, потому Савелий и наигрался в них, что неинтересно стало. А новое Павлу редко доставалось. Отец объяснял, что нужно денежки экономить, бережно к ним относиться.
— А то на игрушки и развлечения можно много профукать. А мы на недвижимость вам же откладываем. Понимать надо, большие уже!
И мальчики понимали. Только Павлу было обидно, что все самое лучшее Савелию, а вся экономия за его счёт выходит…
…Вот и заявила тогда мать, что, мол, Савелий давно отец, а ты что же? Бракованный? Или жену бракованную нашёл?
— Да! — в сердцах заорал Павел. — Бракованный. И я, и она. Лечимся. Пока не можем мы детей завести, понятно?!
Мать так и села. Павел очень редко выходил из себя, а уж чтобы орать на мать?!
— Прости, — тут же сказал сын. — На больное надавила. Будут у нас дети. Только попозже…
***
— Мам… Мы тут подумали… — сказал по телефону Савелий матери.
— Что? Андрюшку с Лёшкой забрать в выходной? Нет, сын, я уезжаю, не могу, — перебила Савелия Надя.
— Нет, не об этом. Тут такое дело…
— Ну, говори, чего мнёшься, картошка у меня на плите сгорит сейчас, — проговорила Надя.
— Я лучше приеду и расскажу, можно?
Приехал Савелий в отчий дом. Мать его усадила за стол и накормила ужином. Той самой картошкой. А он всё не мог решиться начать разговор.
— Отец скоро придёт?
— Нет, он в гараж пошёл, с машиной копается. Ну, говори, что тянешь?
— Мы…словом…тесно нам в однокомнатной впятером! Мы подумали и решили вас попросить с нами поменяться. Может, вы в нашу однушку переедете, а мы сюда? Все-таки двухкомнатная ведь…
Надя задумалась. Конечно, она уже думала о том, что им тесно, и даже говорила мужу, что, мол, может помочь им расширить жилплощадь, накопления у них были. А Василий сказал, что, дескать, не торопись, пусть сами.
— Нам с тобой никто не помогал, Надя. Мы им скопили на жилье, во всем себе отказывали. Вот и они пусть покрутятся. Если попросят, добавим…
А такого предложения Надя не ожидала и была немного удивлена. Посоветовались они вечером с Василием, да и решили помочь. Пусть, мол, поживут пока в этой квартире, скопят денег, возьмут ипотеку, расширятся.
— Ну не враги же мы своим детям, правда, Вась? — спросила Надя, обнимая мужа.
— Конечно, нет. Душа-то болит за них. И за Савелия, и Павла болит, что детей у них нету.
— Даст Бог, появятся, — проговорила Надя. — Паша сказал, шанс есть. Пойдём, Вася спать, завтра рано на работу вставать.
— Кстати, до моей работы от квартиры Савелия поближе будет, — улыбнувшись, сказал Василий.
— Это знак, — улыбнулась в ответ Надя.
Поменялись. Уехали Надя и Василий в однушку, а Савелий с семьёй в двухкомнатной обосновались. Хорошо, просторно им после своей однушки показалось. Всем хорошо, только Павел опять злился, когда узнал, да только кто же его спрашивал?
— Как в детстве, — сокрушался Павел. — Ррраз! И всё Савелию! А вдруг у нас тройня родится? У нас тоже на покупку большей квартиры денег нет, всё на лечение спускаем.
— Родится, тогда и будем думать, — ответила мать.
«Никто ничего не будет думать… — мрачно размышлял Павел. — Только своего Савелия одного и любят!»
С братом Павел не общался. Мать иногда сообщала ему новости о Савелии, да Павлу не интересно было. Совсем. Ничего хорошего эти новости ему не несли, только настроение портили. Вот Савелий с Наташкой опять поехали на море. Вот купили что то. И дети у них талантливые и умные прямо с пелёнок. А у Павла так и нечем было похвастаться. Ни детьми, ни морем.
***
— Как же так? Васенька мой дорогой? Как же? — причитала Надя, плача и даже не пытаясь вытирать бесконечно текущие по щекам слёзы.
— Мам, пойдём, пойдём, хватит, — Савелий пытался увести мать.
Павел же стоял и мрачно смотрел на свеженасыпанный холмик. «Вот и всё, — думал он. — Отца больше нет…» Эля стояла рядом и тихонько плакала. Павел обнял её и пошли они вместе со всей мрачной процессией.
Василия не стало. Осталась Надя одна. После поминок приехали они к ней в однокомнатную квартиру.
— Как же ты теперь тут будешь одна? — спросил Савелий. — Тяжело тебе будет. Переезжай к нам, а эту квартиру сдавать станем.
— Где вам там, в двушке-то, всем разместиться! — сказал Павел.
— Почему в двушке? В трёшке, — вдруг сказал Савелий.
И выяснилось, что в один прекрасный момент, пару лет назад Савелий смог уговорить родителей продать их двухкомнатную квартиру и вырученные деньги отдать ему. Савелий с женой добавили денег и взяли в ипотеку просторную трехкомнатную квартиру. Павлу Савелий просил не говорить об этой сделке.
— Начнёт ныть опять, что ему ничего, а мне всё… Но ведь нам нужнее!!! Нам тесно, а у них детей нет и не предвидится!
— Бог с тобой, Сава, что ты говоришь! Может ещё родятся! Говорить мы ему, и правда, пока не будем, чтобы не травмировать, а вообще у нас в планах помочь и ему, правда Вася? — говорила тогда Надежда.
А Василий отвечал:
— Поможем! Вот только накопим ещё. Зря Пашка обижается. Вы нам оба дороги. Только вам, и правда, сейчас нужнее. Наташка, смотрю, опять на сносях?
Савелий кивнул. Его жена Наталья ждала четвёртого ребёнка.
***
— Как же так, мама? — тихо спросил Павел.
Надя молчала и продолжала беззвучно плакать.
— Что ты к матери пристал? Разве подходящий момент сейчас такие вопросы обсуждать?! — упрекнул брата Савелий.
— Да что тут обсуждать?! Вы уже, гляжу, всё без меня обсудили! — махнул рукой Павел и широким шагом вышел из квартиры. Эля едва поспевала за ним.
— Пусть делают, что хотят! Сдают, продают, — говорил он жене, усаживаясь в машину. — Только ноги моей больше здесь не будет! Это же надо такое провернуть?! В голове не укладывается!
— Тише, Паша, тише, — увещевала мужа Эля. — За дорогой смотри. Бог им судья. И… знаешь… Может момент сейчас не подходящий, но я подумала… В общем заедем в аптеку, купим тест на беременность?..
— Эля, ты шутишь? Сейчас не время для… Эля?!!! Это правда?!!
— Паша, да держи ты руль! Сейчас впечатаемся куда-нибудь! — попросила опять Эля. — Не знаю, правда или нет, тест покажет.
И тест показал. Эля была беременна. Они с Павлом очень сильно обрадовались, но решили никому не говорить, чтобы не сглазить.
— А я и не хочу матери говорить. Пусть с Савелием своим обнимается. Ей плевать на меня, — мрачно проговорил Павел.
— Ну-ну, не говори так, — упрекнула его Эля. — Эта новость бы её обязательно обрадовала и она бы легче перенесла недавнюю потерю мужа.
— Нет. Я сказал, нет! Я её не прощу, — стоял на своём Павел.
Эля вздохнула и ничего не стала говорить. Она была так счастлива, что ничто не могло омрачить её радость. И ей хотелось поделиться этим счастьем со всеми.
***
— Сынок. Савелий-то переехал. Далеко умотали с Наташкой, за тысячу километров. И чего им шлея попала под хвост? — Надежда позвонила сыну поздно вечером, спустя три года после того как не стало Василия.
Всё это время они не общались. Павел так и не смог себя заставить сделать первый шаг. Он был очень обижен. А мать тоже не решалась. Она понимала, что поступили они тогда с мужем не очень красиво. Но ведь Савелию было, и правда, нужнее! Только Паша же не поймёт…
А как Савелий уехал, так она разболелась. Сильно сдала и как будто бы вмиг постарела. Страшно и одиноко ей стало одной. Вот и решила она «наводить мосты».
— Пашенька… Ты прости нас с отцом, правда, прости. Там у меня на пенсионном счету денег много скопилось, я не тратила. Я хочу их тебе отдать. Чтобы по-честному было. Хотя не совсем, но всё же…Может и вы надумаете что-то покупать, вот и пригодятся. А мне уж они незачем не нужны деньги эти. Ничего мне без Васи не нужно, — Надя плакала. — Прости, сынок.
— Надумаем, мам. Ведь нас уже трое, — улыбаясь, ответил Павел.
Надежда Игнатьевна очень обрадовалась, что в семье сына случилось прибавление. Она весь вечер после разговора с сыном плакала от радости и безумно хотела увидеть своего новоявленного внука. Она всё пыталась представить, на кого он похож.
Павел и Эля в самом деле затеяли продажу своей однокомнатной квартиры и с помощью маминых денег взяли в ипотеку трехкомнатную. Все были очень рады, особенно Надежда. Ведь с тех самых пор, когда продали они с отцом свою квартиру втайне от Павла, тяжело было у неё на душе. Только она гнала от себя эти мысли, успокаивая совесть тем, что Савелию тогда нужнее было. А жизнь вот как повернулась. Савелий взял и уехал далеко и с матерью перестал даже созваниваться. Всё некогда ему стало. Новое место, новая жизнь…
Жанна Шинелева
