Настя застыла у кухонного стола, постукивая пальцем по краю кружки. Холодный чай давно потерял свой вкус, пользу и аромат, но она не решалась его вылить в раковину. Сознание было заполнено бурлящими мыслями, подобно плотной дымке.
— Твои сестры не просто умны, а чрезвычайно изобретательны, — выговорила она, устремив взгляд прямо в глаза мужу. — А их сыновья к тому же отличаются дерзостью. И если ты этого не замечаешь, то мое терпение лопнуло!
Лицо Ромы исказилось, как будто его любимая жена задела его за живое.
– Ты говоришь так, словно забыла, что они – моя семья. Это родные люди, Настя! Ближе просто не бывает! А семья, если ты вдруг запамятовала, должна поддерживать во всем друг друга!
Он произносил это с таким надрывом, будто декламировал со сцены.
– Ром, – выдохнула его жена Настя, – дело не в злости. Я просто больше так не выдержу. Пойми ты наконец-то!
– И что же тебя так достало, можно узнать?
Она взглянула на мужа, словно взвешивая: высказать все сейчас или еще немного промолчать. Но многолетняя горечь и изнеможение взяли верх.
– Рома, ты же меня знаешь. Я никогда не закатывала сцен и всегда смотрела на вещи трезво. Но, сейчас просто крик души: я не давала согласия вкалывать на твоих родственников! И ты тоже не давал такого обещания! Разве это не достаточный аргумент, чтобы отказать? Хорошо тебе. Ты их не кормишь, не обстирываешь, не убираешь за ними.
– Звучит убедительно! – Рома раздраженно оборвал ее, не дав закончить.
– Молчи и позволь мне высказаться! – Настя внезапно повысила тон. – Иначе я взорвусь, и мало не покажется!
Он нахмурил брови, но промолчал.
– Итак, – продолжила она, – я могла бы просто сказать: «Это не входит в мои обязанности». Но я скажу по-другому. У кого-то в этом семействе серьезные проблемы с моралью.
Рома устало откинулся на спинку кресла. В голове был сумбур, и контраргументов он не находил.
Былые времена сильно отличались от нынешних. В самом начале совместного пути их благосостояние было близко к нулю. Никакой обстановки, скромный гардероб. Но они были окрылены любовью.
