Галина Михайловна молча развернулась и направилась к выходу. У двери остановилась и обернулась.
— Ты пожалеешь об этом, Игорь. Когда она тебя бросит, а она бросит, вот увидишь, не приходи ко мне плакаться!
Дверь с грохотом захлопнулась.
Игорь и Лена остались стоять посреди кухни. Несколько минут они молчали, переваривая произошедшее.
— Спасибо, — тихо сказала Лена.
Игорь обнял её, прижав к себе.
— Прости, что так долго не мог этого сделать. Я просто… она же моя мать…
— Я понимаю, — Лена уткнулась ему в плечо. — Но я уже начала думать, что ты никогда не встанешь на мою сторону.
— Я всегда был на твоей стороне. Просто… боялся её обидеть. Она действительно вырастила меня одна, многим пожертвовала…
— Но это не даёт ей права управлять твоей жизнью, — мягко сказала Лена. — Ты имеешь право на собственную семью, на собственные решения.
— Знаешь, может, это и к лучшему. Нельзя вечно жить под её диктовку.
Следующие дни прошли в странной тишине. Галина Михайловна не звонила, что было совершенно на неё не похоже. Обычно она названивала по несколько раз в день, контролируя каждый шаг сына.
— Может, позвонить ей? — предложил Игорь на третий день. — Вдруг с ней что-то случилось?
Лена покачала головой.
— Это манипуляция, Игорь. Она ждёт, что ты прибежишь к ней с извинениями.
— Но она же может быть больна…
— Если бы она была больна, она бы уже десять раз позвонила и рассказала об этом, — резонно заметила Лена. — Твоя мать не из тех, кто страдает молча.
И действительно, на пятый день Галина Михайловна объявилась. Но не сама — через Игоря позвонила его тётя Вера, родная сестра Галины Михайловны.
— Игорёк, что у вас там произошло? — встревоженно спросила она. — Галка места себе не находит, плачет целыми днями!
— Тётя Вер, мама сама создала эту ситуацию, — устало ответил Игорь. — Она поставила мне ультиматум — либо мать, либо жена. Что я должен был сделать?
— Ну, не знаю… Как-то помягче надо было… Она же тебя одна вырастила!
— И я ей за это благодарен. Но это не значит, что я должен всю жизнь жить по её указке.
— Игорёк, она же не со зла. Просто боится тебя потерять. Ты у неё один.
— Я никуда не денусь. Но она должна принять, что у меня есть жена. И уважать её.
— Попробую с ней поговорить, — пообещала тётя Вера. — Но ты тоже подумай, может, стоит помириться? Она же мать всё-таки…
После этого звонка Игорь долго сидел задумчивый.
— Может, правда стоит первым пойти на примирение? — спросил он у Лены.
— А что изменится? — спросила она в ответ. — Ты извинишься, она сделает вид, что простила, и всё вернётся на круги своя. Она снова будет контролировать нашу жизнь, хамить мне, манипулировать тобой.
— Но она же моя мать…
— Игорь, я не прошу тебя отказаться от неё. Я прошу только одного — чтобы она относилась ко мне с уважением. Это так много?
Игорь покачал головой.
— Нет, ты права. Если мы сейчас сдадимся, ничего не изменится.
Прошла неделя. До отпуска оставалось три дня, и они с Леной занимались сборами. Настроение было приподнятое — впервые за долгое время они чувствовали себя свободными от постоянного контроля свекрови.
И тут раздался звонок в дверь.
На пороге стояла Галина Михайловна. Но не гордая и воинственная, как обычно, а какая-то поникшая, постаревшая.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Игорь растерянно посторонился, пропуская мать в квартиру. Лена вышла из спальни и замерла, увидев свекровь.
— Я… я хотела поговорить, — Галина Михайловна впервые посмотрела на невестку без враждебности. — С вами обоими.
Они прошли в гостиную. Галина Михайловна села в кресло, сцепив руки на коленях.
— Я много думала эти дни, — начала она. — Вера со мной говорила, и ещё… в общем, я поняла, что была не права.
