Холодным зимним вечером Саша шёл в сторону соседского дома с весьма странной, но педагогически верной целью — подсматривать за чужими семейными отношениями. Перед глазами у него всё ещё стояли сцены недавней ссоры, а в ушах звучал истеричный крик жены: «Неудачник! Слабак! Трус! Не-на-ви-жу!»
Ноги то и дело проваливались в свежие рыхлые сугробы, и Саша периодически останавливался, чтобы вытряхнуть холодный снег из ботинок.
Впервые в жизни ему было жаль, что соседи живут не за забором, а почти в пятидесяти метрах от него.
В голове вспыхивали не только слова жены, но и его собственные, от которых ему становилось невыносимо стыдно:
«Неряха! Психованная! Лентяйка! За-дол-ба-ла!» — кричал Саша в своих воспоминаниях.
Дальше были слёзы, битая посуда, примирение.
«Ты же на пять лет меня старше! Магистратуру оканчивал! Где твоя мудрость? Почему у всех нормальные отношения, а у нас с тобой всё через одно место?» — спрашивала жена, тряся Сашу за ворот.
А он не мог ответить, так как в магистратуре изучал лингвистику, а ни один язык мира еще не научился описывать словами то, что происходит между людьми, которые десятилетиями варятся в котле под названием семья.
«Тогда иди и выясняй, как другие справляются! — требовала жена. — Я как на Ленку с Толиком не посмотрю — всё у них прекрасно и гармонично! Живут ложечка в ложечку, любят друг друга, лелеют, аж тошнит от их соплей розовых! Я тоже так хочу!» — выгоняла она из дома Сашу.
«Как же я выясню? Никто не станет меня посвящать в свои семейные секреты».
«А ты в окно подгляди и законспектируй! И чтоб вернулся с докладом и подробной инструкцией! Иначе…» — жена попробовала снять обручальное кольцо, но ничего не вышло — палец стал гораздо толще, чем был до свадьбы.
Вооруженный тетрадью и карандашом, Саша шёл через метель к чужим домам. Там, под чужими окнами, должна была начаться его новая семейная жизнь. Или криминальная — если его застукают за странным занятием.
Лена и Толик стояли посреди кухни и злобно таращились друг на друга, при этом тяжело дыша. У Лены было подпорчено самолюбие и потёк макияж от выступивших слёз. У Толика был подпорчен нос, он тоже слегка подтекал на пол и жутко болел.
— Ну что, доволен? — спросила Лена, глядя на побитого мужа.
— Нет, а ты? — спросил Толик.
— И я недовольна… — созналась Лена и оглядела кухню.
