«Ну, конечно – правильно! Разве твоя мамочка может говорить неправильно? – неприязненно подумала Инка».
— Зато ты слишком добрый! Жаль, за чужой счет! Но меня это уже не интересует!
— Хорошо, а если бы я не врал, ты бы согласилась помогать моей маме и сестре? – спросил Андрей.
— Если бы они, действительно, нуждались, согласилась бы! Только, по-моему, они вполне могут обойтись без твоей помощи!
Моя мама — инвалид второй группы и то справляется.
А твоя мама и преподает, и репетиторством занимается, и ей не хватает? А сейчас – еще и пенсия подоспеет!
К тому же, может, кое-кому из рифмоплетов оторвать пятую точку от дивана и пройти поработать?
А то есть в три горла можно, а обеспечить себя жр.ачкой – нет? Нестыковочка получается!
Ну, да — нестыковочка! Но это же – сестра и мама: самые родные для него люди! Но откуда она узнала-то?
И тут появилась свекровь — оказывается, в начале их разговора сынуля написал маме СМС, состоящее из одного слова: «Спалились».
И мама, конечно же, прилетела спасать свое любимое чадо от злой невестки: началось в колхозе утро!
— И — что это ты удумала, пар.ши.вка? И — для рОдной мамы денег пожалела! И, конечно же — еще слезами умоешься, а мы поглядим! И – про пазлы…
Девушка смотрела на мужа и свекровь и понимала, что с этими людьми ее уже ничего не связывает: нет родни и это не родня.
Нет, конечно же, можно было все это «спустить на тормозах»: простить непутевых родственников и попытаться выстроить все заново.
Тем более, что Инка жадной вовсе не была! Да и деньги у нее водились.
Но, судя по происходящему, никто просить прощения у девушки не собирался, даже больше: виноватой считали именно ее.
Поэтому, подумав, «в сухом остатке» Инка получила три года и три короба вранья, значительную сумму потерянных денег, никакого раскаяния и все то же, неприязненное отношение к ней свекрови.
И это еще мягко сказано!
И поняла, что все это ей уже не нужно. И, действительно, зачем? Чтобы – что?
Ведь если люди за это длительное время пребывали в полной уверенности, что действуют совершенно правильно, вряд ли они что-то поймут и изменятся.
А вести себя по-прежнему Инка была не готова. Поэтому, развод. Однозначно!
— Да кто ты после этого? – заорала свекровь.
— Тоже мне — боярыня Морозова! – не сдержалась и невестка, выплеснув всю копившуюся годами обиду и боль на ненавистную тетку. — Сами обратно пойдете — ногами или розвальни вам вызвать?
И ты, добрый человек сердца — Жан Вальжан! – орала позабывшая все приличия девушка. – Вали вместе со своей мамочкой!
Элеонора Борисовна остолбенела: ее выгоняют! И как изощренно!
И кто? Это ничто..жество – какая-то примитивная бухгалтерша Инесса?
— Но мамочка, можно я останусь? – просяще произнес сын: ему очень не хотелось возвращаться в хрущевскую двушку из просторной Инкиной сталинки – сестру-поэтессу ему точно было не прокормить.
Да и ездить на метро на работу он уже отвык…
— Никаких «но»! – взвизгнула Элеонора. И добавила: — Не унижайся, сынок!
— Слушай маму – она плохого не посоветует! – сказала Инка.
И мама с сыном ушли: хочется верить, что далеко и надолго. А не надо было обзываться Инессой Арманд! Поэтому так вам и надо.
И кто оказался, в результате, в выигрыше? То-то же!
