Нередки случаи, когда период проживания в каком-нибудь мегаполисе человек воспринимает как своеобразную «вахту» и держится там только для того, чтобы заработать какой-никакой капитал.
А потом уезжает обратно в свою провинцию и там либо вкладывает заработанное в свой собственный бизнес, либо же живет на проценты, либо же покупает то, на что деньги были нужны.
Но бывают и ситуации, когда возвращение – это не радость достижения поставленной цели, а вынужденная мера, на которую человек, а с ним и его семья, идут по каким-то своим причинам.
В случае Стаса этой причиной стало ухудшившееся здоровье отца. Именно ради того, чтобы помочь матери ухаживать за ним, Стас и должен был собрать вещички, прихватить жену и детей да прилететь в родные пенаты.
Почему он не мог участвовать в этом во всем деньгами, оплачивая сиделок, частных врачей и необходимые лекарства – история умалчивает.
Может быть потому, что конечной целью матери было вовсе не воссоединение семьи ради радости супруга.
Строго говоря, отцу в его состоянии было уже в принципе все равно, кто именно к нему пришел, о чем говорит и чего от него хочет: судном во всех входящих швырялся одинаково, за что и был определен в частный пансионат, где его выходки терпели теперь специально обученные люди, которым за это платят зарплату.
А вот Стас уезжать обратно не спешил. И чем дальше – тем сильней это не нравилось его жене Лене.
Да и дочь была не в восторге. Сын был слишком маленьким, чтобы иметь какое-либо мнение по этому вопросу, но, кажется, и ему не нравилась мрачная атмосфера, поселившаяся в их доме после возвращения на родину.
Все дело было в том, что матери Стаса, Евгении Петровне, как и многим другим женщинам, не нравилась «вот эта твоя», которую сын выбрал в качестве спутницы жизни.
Лена, в принципе, знала об этом, но когда они жили на расстоянии трехчасового перелета и виделись пару раз в год – проблемой это не было.
А вот когда свекровь получила возможность приходить каждый день – ссоры начали вспыхивать по каждому пустяку.
И основным аргументом матери мужа каждый раз было то, что Лена, якобы, сидит у благоверного на шее, свесив ножки.
