Почти каждый день повторялись скандалы. Лиза ходила надутая, с матерью не разговаривала, Алексей старался не попадатья на глаза. Катерина приходила на работу злая и не выспавшаяся.
— Я, наверное, плохая мать. Не могу сдержаться, высказываю им всё. Но я, правда, устала. Надо было раньше с Лизой разговаривать, а я думала, что она ещё ребёнок. Когда она родит, всё ляжет на меня. Я с ума сойду. Кто меня пожалеет? Господи, за что мне всё это?! – жаловалась она в обеденный перерыв своей подруге Соне.
— Ладно тебе. Во всём плохом есть что-то хорошее. Нужно его только увидеть. Ты зациклилась на быте. Жила бы спокойно, если бы твоя дочь мучилась в общаге? Не верю. Первая бы побежала и забрала их домой. Ты хозяйка в квартире, Лиза это знает и не лезет в твою вотчину. Дай им свободу, — посоветовала Соня.
— А я разве не даю? По-моему они делают, что хотят, — раздражённо выпалила Катерина.
— Слушай, у нас дача есть недалеко от города. Отец для мамы строил. Но она всё равно умерла. Теперь он туда ни ногой, да и мы с мужем тоже. На море или заграницей отпуск проводим. Дом стоит пустой. Поживи там, хотя бы до Лизкиных родов. Успокойся, отдохни на природе. Автобус регулярно ходит. Правда, пусть они похозяйничают без тебя.
— Как это? Я из своей квартиры должна уехать? В чужой дом? Нет, я так не могу, — возмутилась Катерина и тряхнула головой.
— Ты подумай и позвони мне. Мы с отцом отвезём тебя туда с вещами на машине. Это совсем близко от города. Вернуться всегда сможешь, — резонно заметила Соня.
И через неделю Катерина собралась на дачу. Лиза смотрела на её сборы, но не останавливала, вопросов не задавала. В субботу утром за ней заехали Соня с отцом. Катерина вышла из подъезда с чемоданом и огромной сумкой. К ней подошёл высокий и поджарый мужчина лет шестидесяти, с благородной сединой в волосах.
— Катерина Сергеевна? Я отец Сони, Александр Николаевич. – Он рассматривал её, и она вдруг покраснела от заинтересованного мужского взгляда.
Александр Николаевич взял сумки и легко погрузил их в багажник иномарки. От него веяло спокойствием и надёжностью.
Соня с Катериной сидели на заднем сиденье и шептались всю дорогу.
— Слушай, а сколько твоему отцу лет? Он же ещё совсем молодой, — спросила Катерина подругу. — Ага, он у меня ещё ого-го! – сказала Соня, и они весело рассмеялись.
Дом оказался довольно просторным, двухэтажным и комфортным. Александр Николаевич провёл по нему экскурсию, затопил камин, показал Катерине, как с ним обращаться.
— Как обычная печка. Ничего хитрого.
Ага, только печку Катерина видела у бабушки в глубоком детстве. Она привезла готовые продукты, даже гречку и макароны сварила заранее. Не знала же, как тут обстоят дела с плитой. А тут всё вполне приспособлено для жизни, почти как в городе.
После обеда Соня с отцом уехали, и Катерина осталась одна. Она походила по дому, осваиваясь, развесила вещи в шкафу, доела макароны с сосиской. Кое-где в окнах других домов горел свет, значит, она не одна.
От тишины звенело в ушах. На свежем воздухе спала как младенец. Встала утром отдохнувшая и спокойная.
На работу Катерина стала опаздывать, автобусы иногда подводили. Но зато порозовела на свежем воздухе, снова улыбалась и не ходила с опущенной головой.
Дочь звонила, просила прощения и вернуться. Катерине очень хотелось домой, но она сдерживала себя.
— Не переживай, у меня всё хорошо. Лучше расскажи, как ты, как себя чувствуешь? – спрашивала она Лизу.
Дочь говорила, что тоже всё хорошо, но соседи волнуются, интересуются, куда подевалась Катерина. Катерина понимала, что Лиза что-то не договаривает и тоже страдала, но решила до родов остаться на даче.
