Две дочки погодки, пяти и четырёх лет, мирно посапывали в своих кроватках у дальней стены комнаты. Катерина с мужем сидели на кухне друг напротив друга.
— Не могу я это сделать. Грех это. – Катерина рассматривала свои пальцы с коротко и неровно обрезанными ногтями.
— Кать, тесно. Давай подождём. – Фёдор, набычился, исподлобья смотрел на жену, сцепив руки, даже косточки побелели. – Как мы будем в однокомнатной квартире впятером?
— Девчонкам двухъярусную кровать купим, как хотели. Одну кроватку оставим для сына. – Упрямо говорила Катерина.
Федор, забывшись, вскочил из-за стола. Ножки стула со скипом царапнули по плиткам пола. Катерина вздрогнула и осуждающе посмотрела на мужа. Он шагнул к окну и уставился в ночную темень. Руки оттопыривали карманы домашних спортивных штанов, спина напряжена. Катерине стало жаль его и себя. Она до сих пор любила Фёдора. В маленькой кухне сразу стало тесно и темно. Катерина вздохнула. «Прав. Двухкомнатная квартира, когда ещё будет, а тут даже ползать негде».
— Это мальчик, я чувствую. Мы же хотели. Ты хотел… — она говорила с нежностью от любви к мужу и ребенку внутри себя.
— Сама же потом мучиться будешь. Так мы никогда не накопим на квартиру. Кать, давай подождём, — он повернулся и умоляюще посмотрел на неё.
— Никогда тебе не прощу, — прошипела она.
Глаза горели праведным гневом, казалось, могут прожечь Фёдора насквозь. Любовь сменилась ненавистью. Катерина вышла из кухни. Еле сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью.
Диван уже расстелен. Она окинула полутёмную комнату. Больше лечь негде, если только в прихожей на коврике. Катерина разделась, легка и отвернулась к стенке.
Утром она встала рано, быстро оделась, разбудила Фёдора.
— Детей через полчаса подними и в сад отведи. – Сказала и пошла в прихожую.
За ночь подморозило, и вчерашний раскисший снег превратился в колдобины на дороге. В темноте Катерина постоянно оскальзывалась. Тепло горели окна соседних домов. Люди просыпались, собирались на работу, завтракали, желали друг другу удачного дня… Катерина отчаянно завидовала им сейчас. Из окон лился такой тёплый свет, что она представить не могла, что там тоже могли ссориться, решать, оставить ребёнку жизнь или нет.
В ожидании маршрутки, она подняла воротник и уткнулась в него подбородком. Зябко. Автобус подошёл почти пустой. Всего через час они битком набиты людьми, спешащими на работу.
Высокое здание больницы горело всеми окнами. Только свет в них был не тёплый и уютный, а холодный и колючий. Она остановилась на секунду у входа. Порыв ветра подтолкнул её в бок. Катерина крепче сжала ручки пакета, открыла дверь и шагнула в пахнущее лекарствами и хлоркой приёмное отделение.
