Костя вернулся через полчаса с пакетами продуктов. Валентина молча наблюдала, как он раскладывает покупки в холодильник.
– Мама приходила? – неожиданно спросил он, не поворачиваясь.
Костя на секунду замер, а потом тяжело опустился на стул.
– Ну, спасибо, хоть меня не выгнала вместе с ней…
– А я об этом думала, – холодно заметила Валя, садясь напротив.
Она смотрела на мужа, как следователь на подозреваемого.
– Я так понимаю, она приходит втихаря и жрет мои запасы?
– Она просто… одна, понимаешь? – Костя опустил глаза. – После смерти отца ей тяжело. Я говорил ей, чтобы не приходила. Знаю, ты просила…
– А ты знаешь, дорогой, что она пыталась выгнать меня из МОЕЙ же квартиры? – перебила его Валя. – У нее что, крыша поехала? Она думала, что я ее испугаюсь? Или что ты встанешь на ее сторону?
– Я бы встал, конечно… – Костя это произнес и тут же осекся, поняв, какую глупость сморозил.
– Ах ты козел! – Валентина схватила вазу с цветами и вылила всю воду прямо на голову мужа. – Значит, живешь на всем готовом и еще хвост поднимаешь?!
Костя сидел с мокрой головой, боясь пошевелиться. Он привык к беззаботной жизни, и мысль о возвращении в коммуналку с тараканами приводила его в ужас.
– Валя, ну прости… Я тебя люблю… – заныл он жалобно.
Это выглядело настолько нелепо – здоровый мужик с цветочными лепестками в волосах, – что Валя расхохоталась.
– Иди уже, чудо ты мое! Приводи себя в порядок! – сказала она и, когда он проходил мимо, звонко шлепнула по заднице. – Я злая, но отходчивая. Живи пока…
А Яна Радионовна тем временем тащилась домой на автобусе. Чемоданы пришлось волочь самой – денег на такси не было. Весь путь она молчала, вжавшись в угол, и старалась не расплакаться. Было обидно до слез. Горько, больно и страшно…
Вот так вот – пошла к сыну, а оказалась никому не нужной. А ведь когда-то Костик был маленьким, просил сказку на ночь, обнимал за шею своими пухлыми ручками… А теперь сидит под каблуком у этой… этой…
Когда она дошла до своей двери, соседи выглянули из-за приоткрытых дверей. Все слышали утром, как она с помпой уезжала «жить к сыну». И вот теперь вернулась, как побитая собака…
В голове звучали слова невестки: «Старая калоша…»
Прошло три недели. Яна Радионовна у сына больше не появлялась. А сын, переживая исключительно за свое благополучие, тоже делал вид, будто забыл о существовании матери.
И вот однажды вечером в дверь Валентины снова позвонили. Она открыла – на пороге стояла мама Кости. Но теперь она выглядела совсем иначе. Лицо осунулось, седые корни отросли, во взгляде – пустота и безысходность.
