— Вы приезжали раз в месяц, — тихо сказала Анна. — На два часа. И то не всегда.
— У меня своя жизнь была! — возмутилась свекровь. — Я работала! А ты сидела дома, вот и сидела бы с больным!
— Я тоже работала. Из дома, но работала. И ухаживала за вашим мужем. И готовила. И убирала эту квартиру.
— Ой, какая мученица! — свекровь всплеснула руками. — Игорёк, ты слышишь? Она нам теперь в вину ставит, что за отцом твоим ухаживала! Да любая нормальная жена это делает не задумываясь!
— Мам, ну хватит, — вяло попытался вмешаться Игорь. — Ань, ну что ты хочешь? Документы уже подписаны. Ничего не изменить. — Я хочу понять, почему ты не сказал мне? Почему принял такое решение за моей спиной?
— А что тут обсуждать? — вмешалась свекровь. — Это семейное дело. Между мной и сыном. Ты тут вообще ни при чём.
— Я ношу его ребёнка! Я его жена! Как это я ни при чём?
— Ну, невестка ты, это да. Но невестка — это не кровная родня. Сегодня есть, завтра нет. А мать — она навсегда.
Анна почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Восемь лет. Восемь лет она пыталась стать частью этой семьи. Готовила по рецептам свекрови, слушала её бесконечные советы, терпела критику. Ухаживала за больным свёкром, когда родной сын предпочитал задерживаться на работе. И вот результат — она «временная».
— Знаете что, — Анна поднялась из-за стола. — Вы правы. Я действительно временная. И моё время в этой семье закончилось.
— Ань, ты чего? — встрепенулся Игорь. — Не говори глупостей!
— Это не глупости. Это решение. Раз квартира теперь принадлежит твоей маме, пусть она тут и живёт. С тобой. А я поживу у родителей.
— Но… но ты же беременная! Нашим ребёнком!
— Вот именно. Нашим. Но растить я его буду в нормальной атмосфере, а не там, где меня считают временной прислугой.
Она пошла в спальню собирать вещи. Игорь увязался следом, что-то бормоча про гормоны и временные эмоции. Свекровь осталась на кухне, громко возмущаясь неблагодарностью современных невесток.
Анна методично складывала в чемодан одежду, косметику, документы. Руки дрожали, но она заставляла себя двигаться спокойно и размеренно. Нельзя нервничать. Ребёнку это вредно.
— Ань, ну прекрати! — Игорь попытался выхватить у неё чемодан. — Ну подумаешь, мама переедет! Снимем квартиру побольше!
— На какие деньги? У нас кредит за кухню, которую мы поставили в квартиру твоей мамы. У меня декрет через два месяца. Ты один не потянешь и съёмную квартиру, и кредит, и ребёнка.
Анна остановилась и посмотрела на него. Действительно посмотрела, словно видела впервые. Красивое лицо, которое когда-то казалось ей таким мужественным. Широкие плечи, за которыми она мечтала спрятаться от всех бед. И пустые, бегающие глаза маленького мальчика, который так и не стал мужчиной.
— Твоя мама будет помогать тебе. А мне она помогать не собирается. Она это ясно дала понять.
— Но ребёнок же! Она будет помогать с внуком!
— Внуком? — Анна горько усмехнулась. — Твоя мама уже сообщила мне, что места в квартире будет маловато, когда он родится. Переводя на русский язык — выселит нас, как только я рожу.
— Она так не говорила!
— Она именно это и сказала. Но ты, как всегда, слышишь только то, что хочешь слышать.
В дверях появилась свекровь. Лицо у неё было торжествующее.
— Вот и правильно, что уходишь! Нечего тут истерики устраивать! Игорёк без тебя прекрасно справится. Я ему и жену новую найду. Посговорчивее!
— Мам! — возмутился Игорь.
— Что «мам»? Правду говорю! Сколько можно терпеть эти капризы? То ей ремонт не такой, то свекровь не такая! Избаловал ты её!
