Нина Петровна в третий раз переставляла тарелки на праздничном столе. Хрустальная ваза с любимыми гвоздиками заняла почётное место в центре, а белоснежная скатерть была расправлена так, что ни единой складочки не осталось. Сегодня должно быть всё идеально – ведь собирается вся семья.
– Представляешь, – говорила она по телефону подруге Валентине, – Алёша-то наш на повышение пошёл. Теперь он там какой-то… руководитель отдела, что ли. Зарплата – ого-го! – Она понизила голос до шёпота, хотя в квартире никого не было. – Ольга говорит, он теперь больше моего Витька получает.
Именно поэтому сегодняшний семейный ужин вызывал у неё особое волнение. Нина Петровна уже несколько недель намекала дочери, что давно мечтает о новом кольце – старое совсем потускнело, да и мода уже не та. А уж когда узнала про повышение зятя…
В дверь позвонили – это пришла её сестра Татьяна с мужем. Татьяна, едва переступив порог, достала из сумки коробку с тортом.
– Я тут такое слышала! – затараторила она, снимая туфли. – Говорят, Алексей теперь большим человеком стал. Молодец какой! Вот увидишь, Ниночка, он сегодня всех удивит.
Виктор Иванович, муж Нины Петровны, только хмыкнул из своего кресла, не отрываясь от газеты. Он-то знал: когда женщины начинают нахваливать зятя, жди подвоха. Особенно если речь о подарках.
Вскоре подтянулись и другие родственники. Двоюродная сестра Лида с мужем Игорем, тётя Вера – божий одуванчик, как её все называли. Каждый, переступая порог, бросал любопытные взгляды на стол, где уже выстроились подарки в красивых упаковках.
– А Алексей с Олей где? – спросила тётя Вера, поправляя седые кудряшки.
– Задерживаются что-то, – ответила Нина Петровна, нервно поглядывая на часы. – Оля звонила, сказала, что Алёша какой-то сюрприз готовит.
При слове «сюрприз» все заметно оживились. Татьяна многозначительно подняла брови, а Лида заговорщически улыбнулась. Только Виктор Иванович снова хмыкнул, словно предчувствуя: этот вечер будет не таким, как все ожидают.
Нина Петровна в третий раз переставляла тарелки на праздничном столе. Хрустальная ваза с любимыми гвоздиками заняла почётное место в центре, а белоснежная скатерть была расправлена так, что ни единой складочки не осталось. Сегодня должно быть всё идеально – ведь собирается вся семья.
– Представляешь, – говорила она по телефону подруге Валентине, – Алёша-то наш на повышение пошёл. Теперь он там какой-то… руководитель отдела, что ли. Зарплата – ого-го! – Она понизила голос до шёпота, хотя в квартире никого не было. – Ольга говорит, он теперь больше моего Витька получает.
Именно поэтому сегодняшний семейный ужин вызывал у неё особое волнение. Нина Петровна уже несколько недель намекала дочери, что давно мечтает о новом кольце – старое совсем потускнело, да и мода уже не та. А уж когда узнала про повышение зятя…
В дверь позвонили – это пришла её сестра Татьяна с мужем. Татьяна, едва переступив порог, достала из сумки коробку с тортом.
– Я тут такое слышала! – затараторила она, снимая туфли. – Говорят, Алексей теперь большим человеком стал. Молодец какой! Вот увидишь, Ниночка, он сегодня всех удивит.
Виктор Иванович, муж Нины Петровны, только хмыкнул из своего кресла, не отрываясь от газеты. Он-то знал: когда женщины начинают нахваливать зятя, жди подвоха. Особенно если речь о подарках.
Вскоре подтянулись и другие родственники. Двоюродная сестра Лида с мужем Игорем, тётя Вера – божий одуванчик, как её все называли. Каждый, переступая порог, бросал любопытные взгляды на стол, где уже выстроились подарки в красивых упаковках.
– А Алексей с Олей где? – спросила тётя Вера, поправляя седые кудряшки.
– Задерживаются что-то, – ответила Нина Петровна, нервно поглядывая на часы. – Оля звонила, сказала, что Алёша какой-то сюрприз готовит.
При слове «сюрприз» все заметно оживились. Татьяна многозначительно подняла брови, а Лида заговорщически улыбнулась. Только Виктор Иванович снова хмыкнул, словно предчувствуя: этот вечер будет не таким, как все ожидают.
– Я не понимаю… – Нина Петровна медленно перелистывала страницы альбома, где были собраны старые фотографии. – Алёша, ты что, всерьёз думаешь, что это… подарок?
Её голос дрожал, и Ольга знала этот тон – так мама говорила только когда была по-настоящему расстроена и пыталась сдержаться.
– А что не так? – Алексей выпрямился, его улыбка стала чуть напряжённой. – Я несколько месяцев собирал эти фотографии, восстанавливал старые снимки…
– Несколько месяцев? – перебила Татьяна, взмахнув своим сертификатом. – На такую зарплату, как у тебя, можно было что-нибудь… посущественнее купить.
– Таня! – одёрнул её муж, но она только отмахнулась:
– А что Таня? Все же знают, что он теперь большой начальник. Мог бы и расстараться для родных!
Виктор Иванович кашлянул: – Ну-ну, давайте без этого…
– Без чего, папа? – вдруг вспыхнула Ольга. – Без разговоров о деньгах? А по-моему, самое время! Вы же только об этом и думали весь вечер, признайтесь!
Алексей положил руку ей на плечо: – Оля, не надо…
– Нет, надо! – она резко встала. – Алёша три недели по вечерам сидел, разбирал старые альбомы, реставрировал фотографии. Знаете, сколько он историй про каждый снимок собрал? А эти сертификаты – это же возможность провести время вместе! Когда мы в последний раз просто гуляли, разговаривали?
– Время вместе? – Нина Петровна тоже поднялась. – А на что нам это время, если… – она осеклась, но было поздно.
– Если что, мама? Если не купили дорогое кольцо? Или серьги? Или что там ты хотела?
Тётя Вера тихо всхлипнула в углу. Лида с мужем переглянулись и начали потихоньку пятиться к выходу из комнаты.
– По-моему, – медленно произнёс Алексей, и все почему-то сразу замолчали, – мы забыли кое-что важное. Подождите минутку.
Он вышел из комнаты, оставив после себя гнетущую тишину. Только тиканье часов на стене отмеряло секунды, превращая их в вечность. Ольга смотрела в окно, где начинали зажигаться вечерние огни. Как быстро праздничный вечер превратился в поле боя, где все оказались проигравшими.
Алексей вернулся с ноутбуком и молча начал его настраивать. Никто не проронил ни слова – только Нина Петровна шумно вздохнула и демонстративно отвернулась к окну.
– Мам, – тихо позвал Алексей. – Пожалуйста, посмотри сюда. Всего пять минут.
Первая фотография на экране была черно-белой. По краям снимок немного выцвел, но главное сохранилось отчетливо: молодая мама в кружевном платье с воротничком держит на руках новорождённую дочку.
В этот момент двадцатилетняя Нина Петровна ещё не знала, что через много лет будет смотреть на это фото со слезами на глазах. А пока она просто счастливо улыбается в камеру, прижимая к груди самое дорогое – свою маленькую Олю.
– Это же… – начала она и осеклась.
Фотографии сменяли друг друга, складываясь в историю их семьи. Вот Виктор Иванович учит маленькую Олю кататься на велосипеде – у неё разбитая коленка, но она смеётся. Тётя Вера печёт свои знаменитые пироги на старой кухне, а вокруг неё крутятся дети – теперь уже взрослые племянники. Татьяна в молодости, с гитарой у костра, поёт любимую песню про голубой вагон.
А за кадром звучал голос Алексея: «Знаете, когда я впервые пришёл в этот дом, меня поразило не угощение и не подарки. Меня поразило то, как вы умеете быть семьёй…»
Нина Петровна незаметно достала платок. На экране появилась запись с их свадьбы – она тогда не могла сдержать слёз, обнимая дочь в подвенечном платье.
«…и вот теперь я часть этой семьи. Частичка этой истории, которая началась задолго до меня…»
Старые видеозаписи сменялись фотографиями: вот они все вместе на даче, вот празднуют Новый год, вот первое семейное торжество, где Алексей уже был не просто женихом, а мужем.
«Каждая встреча, каждый праздник, каждый миг вместе – это наше богатство. Его не купишь в магазине, его можно только прожить. И сохранить.»
Татьяна уже открыто плакала, прижимая к груди свой сертификат на прогулку. Тётя Вера сняла очки и протирала их дрожащими руками. Даже Виктор Иванович как-то странно хмыкал и прочищал горло.
На последнем кадре они все вместе – фотография сделана месяц назад, на дне рождения тёти Веры. Счастливые, улыбающиеся, родные.
«Я не мог придумать подарка дороже, чем наше время вместе. Потому что время – это и есть любовь.»
В комнате повисла тишина, но теперь она была другой – тёплой, как объятия после долгой разлуки. Нина Петровна встала, всё ещё держа в руках платок, подошла к зятю и крепко его обняла.
– Дурак ты, Алёшка, – прошептала она сквозь слёзы. – Такое устроил… А я-то, старая, с этим кольцом…
Фотографии на экране сменяли одна другую. Виктор Иванович, уже с проседью на висках, учит десятилетнюю Олю забивать гвозди на даче. Она морщит нос от усердия, держит молоток обеими руками, а отец терпеливо направляет её движения.
Татьяна незаметно вытерла глаза: – А я и забыла совсем про этот день… Помнишь, Оленька, как ты потом этим молотком себе палец отбила? Ревела на всю дачу.
– Зато теперь любой шкаф соберу, – улыбнулась Ольга, и все тихонько засмеялись.
На следующем кадре – семейное застолье. Тётя Вера колдует над праздничным столом, совсем молодая, в цветастом переднике. Её пироги всегда были центром любого праздника.
– Господи, – прошептала тётя Вера, – это ж день рождения Олечки, пятнадцать лет… Я тогда три дня готовилась, даже отгул на работе взяла.
Алексей тихо комментировал каждую фотографию, каждое видео. Он знал историю каждого снимка – Ольга рассказывала ему долгими вечерами, пока они разбирали старые альбомы. А теперь эти истории оживали, складывались в единую картину их общей жизни.
На экране появилось первое семейное видео с Алексеем – ещё неловким, в слишком официальном костюме, пытающимся правильно держать тост на семейном ужине. Нина Петровна невольно улыбнулась, вспомнив, как волновалась тогда – понравится ли ей будущий зять?
– А помнишь, Алёш, – вдруг сказал Виктор Иванович, впервые за вечер подав голос, – как мы с тобой потом на балконе курили? Я тебя всё выспрашивал о планах на жизнь…
– Помню, папа. Я тогда чуть галстук от волнения не сжевал.
Лида, до этого молчавшая, вдруг встала и подошла к своему свёртку, который так и лежал нераспакованным: – А можно я сейчас открою? Хочу посмотреть, что там за сертификат…
Её голос дрожал, но это было уже другое волнение – не от обиды, а от предвкушения. Она развернула бумагу и замерла, читая: – «Сертификат на воскресный пикник у реки. Я помню, как ты рассказывала про то место, где вы с девчонками купались в молодости. Давай съездим туда вместе?»
Нина Петровна открыла свой альбом заново, теперь уже медленно, вглядываясь в каждую фотографию. На первых страницах были самые старые снимки – ещё из её молодости. Вот она с подругами в парке, вот первое свидание с Виктором…
– Алёша, откуда у тебя эти фотографии? – её голос дрогнул. – Я думала, они все потерялись при переезде.
– Нашёл у бабы Маши в старой коробке, – Алексей присел рядом с тёщей. – Три вечера сканировал, реставрировал. Знаете, сколько историй она мне рассказала про каждый снимок?
Виктор Иванович подошёл к жене, заглянул через плечо в альбом: – Надо же… А это где? Что-то не припомню.
– Как не припомнишь? – оживилась Нина Петровна. – Это ж наша первая поездка на море! Ты ещё тогда…
Татьяна тем временем уже планировала свою прогулку: – Значит так, Алёш. В следующую субботу едем на Чистые пруды. Я там полжизни провела, все истории тебе расскажу. И Олечка не все знает, она маленькая была…
– И я с вами! – вдруг встрепенулась тётя Вера. – У меня там тоже… свои истории есть.
Она хитро улыбнулась, и все поняли – речь о том самом лейтенанте с военной кафедры, о котором она никогда не рассказывала, но все знали.
Лида уже листала семейный альбом вместе с мужем: – Игорь, смотри! А это ты меня первый раз в гости к родителям привёл. Господи, какая я тут смешная… И причёска эта…
– Самая красивая, – прошептал Игорь, и Лида смущённо опустила глаза, как в молодости.
Ольга наблюдала за происходящим, чувствуя, как в груди разливается тепло. Поймав взгляд мужа, она увидела в его глазах тот самый знакомый огонёк – так он смотрел на неё, когда задумывал что-то особенное. Он подмигнул ей и достал из кармана ещё один конверт:
– А это наш с тобой сертификат. Поедем на то место, где я тебе предложение делал?
– На теплоходе? – ахнула Ольга. – Ты же говорил, их больше не пускают по реке!
– Договорился, – просто ответил он. – В субботу после следующей, если ты не против.
Нина Петровна вдруг встала и решительно направилась на кухню: – Так, все за стол! Чай остыл уже давно, но это не беда. Сейчас новый заварю… И знаете что? К чёрту диету – достану свой фирменный торт из морозилки. Повод есть.
– Какой повод, мам? – спросила Ольга.
– Жизнь – вот какой повод, – ответила Нина Петровна, и в её голосе звучала та самая нежность, которую Ольга помнила с детства. – И вот что я тебе скажу, Алёша… Ты молодец. Правильные подарки выбрал. А я-то, старая дура, с этим кольцом…
– Погодите-ка, – Алексей достал ещё один конверт. – Есть кое-что для всех нас.
Конверт был большой, плотный, с витиеватой надписью «Для самой лучшей семьи». Ольга удивлённо посмотрела на мужа – об этом она не знала.
– Помните дачу бабы Тони? – спросил Алексей, и все замерли. Старый деревянный дом у реки, где раньше собиралась вся семья, давно стоял заброшенным. – Я договорился с хозяевами. Через месяц они её продают.
– И что? – Виктор Иванович подался вперёд в кресле.
– А то, что они дают нам неделю, – Алексей раскрыл конверт. – Можем пожить там, как раньше. Я всё уже устроил – дом прибрали, воду включили. Осталось только собрать старые настольные игры, взять гитару и…
– Позвать Серёжку с семьёй! – воскликнула тётя Вера. – Он же там, в Новосибирске, совсем один. Я как раз на днях с ним говорила…
– Уже позвонил, – улыбнулся Алексей. – Прилетает через три недели.
Нина Петровна прижала руки к груди: – Так это что же… Мы все вместе? Как тогда?
– Только теперь ещё и с внуками, – добавила Татьяна. – У Серёжки же двойняшки родились, я вам говорила?
Лида уже что-то записывала в телефоне: – Так, значит надо будет настряпать пирогов… И обязательно тех, с черникой, помните? Мы ещё спорили, кто больше съест…
– А помните качели? – вдруг спросил Игорь. – Те самые, на старой яблоне? Интересно, целы ли…
– Целы, – кивнул Алексей. – Я проверял. Только верёвки новые привяжем.
Виктор Иванович встал, прошёлся по комнате. Было видно – что-то собирается сказать.
– Знаешь, Алёша… – он остановился, положил руку зятю на плечо. – Вот за это… за это спасибо. По-настоящему.
Поздним вечером, когда все уже разошлись, Нина Петровна снова достала свой альбом. Села в любимое кресло, включила настольную лампу. За окном мерцали фонари, а где-то вдалеке слышался последний трамвай.
– Мам, может чайку? – Ольга присела рядом.
– Посиди со мной, доча, – Нина Петровна перевернула страницу. – Знаешь, я ведь правда из-за кольца расстроилась сначала. Думала – что люди скажут? Зять при деньгах, а тёще даже украшение не подарил…
Она провела рукой по фотографии, где маленькая Оля задувает свечи на торте: – А теперь смотрю – и стыдно. Ведь вот оно, самое дорогое. Вот эти моменты… Их не купишь.
На кухне звякнула посуда – это Алексей с Виктором Ивановичем домывали последние чашки. Доносился приглушённый разговор и негромкий смех.
– Хороший он у тебя, – тихо сказала Нина Петровна. – Мудрый. Не по годам.
Ольга улыбнулась, вспомнив, как ещё три часа назад эта же комната звенела от обиды и непонимания.
– Знаешь, что самое главное? – мама закрыла альбом и посмотрела на дочь. – Он нам не просто подарки подарил. Он нам время вернул. Время, когда мы все были вместе, когда не было этой суеты, когда радовались просто так…
С кухни послышался голос Алексея: – Девочки, чай готов! И к чаю кое-что осталось…
– Ой, а я думала, торт весь съели, – Ольга привстала.
– Не весь, – Нина Петровна лукаво прищурилась. – Я специально кусочек припрятала. Для поздних разговоров.
И они пошли на кухню – к горячему чаю, к тихим разговорам обо всём на свете, к уютному вечеру, каких в их жизни теперь будет ещё много. Потому что главный подарок этого дня был не в красивых конвертах и не в альбомах с фотографиями. Он был в понимании того, что настоящие ценности не купишь ни за какие деньги.
А старый альбом так и остался лежать на столике у кресла – хранитель памяти, свидетель времени, безмолвный рассказчик историй о том, как жизнь, словно река, течёт вперёд, унося с собой обиды и недопонимания, но оставляя в сердце самое важное – любовь к близким и тепло семейного очага.
Не пропустите:
