Аня присела на мягкий диван в углу комнаты, нервно поглаживая экран телефона. Она часто обводила пальцем круги по стеклу, словно надеялась, что это успокоит бурю внутри. На часах было уже около десяти вечера, но ночь обещала быть долгой.
— Ну что, ты позвонила? — настойчиво спросила Лера, её лучшая подруга, сидя напротив.
Аня вздохнула и отвела взгляд.
— Да, всё сделано. У нотариуса бумаги подписаны, квартира теперь на мне. Бабушка… уехала к тёте Нине.
— Ты просто молодец, — беззаботно бросила Лера. — Теперь ты — полноценная хозяйка. Знаешь, сколько девчонок о таком только мечтают? Да ты, по сути, её от забот избавила. В её возрасте что? Главное, чтобы был уход и спокойствие.
Но слова подруги звучали фальшиво, как плохо отрепетированная пьеса. Аня понимала, что что-то внутри её самой больше не так. Ей казалось, что она стоит перед зеркалом и не узнаёт собственное отражение.
— Ты не понимаешь, Лер, — сдавленно ответила Аня. — Она плакала. Уходила и плакала.
— Слушай, бабки всегда плачут, когда их что-то меняется. Она привыкнет! Главное — теперь у тебя есть свобода. Никаких криков о том, что ты поздно возвращаешься, или что шумно, или что ешь не то, что ей нравится. Поверь, через пару недель она привыкнет жить у Нины, а ты забудешь об этом.
Аня молчала. Её бабушка, Валентина Петровна, была не просто родным человеком — она стала ей второй матерью после смерти родителей. Воспоминания о том, как бабушка вела её в первый класс, рассказывала сказки на ночь и пекла её любимые оладьи по утрам, заполнили её сознание. Сейчас эти образы казались ей призраками, осуждающими её поступок.
— А ты не думаешь, что я чудовище? — вдруг спросила Аня, голосом, полным сомнений.
Лера удивлённо вскинула брови.
— Что за глупости? Ты просто взрослеешь. Жизнь — это не всегда приятные решения. Если бы ты не сделала этого, то жила бы вечно в тени её правил и представлений. Зато теперь у тебя квартира. Ты понимаешь, насколько это круто? Своя собственная квартира в двадцать лет! Ты же её не на улицу выгнала, а к родственникам.
Аня снова отвела взгляд. Её сердце щемило от мысли, как бабушка, сгорбившись, выходила из квартиры с сумкой в руках. Её глаза, полные обиды и слёз, казались Ане словно обвиняющими её в предательстве.
Вспоминалось, как это было. Бабушка долго сидела за кухонным столом, сжимая чашку с чаем. Её голос дрожал от отчаяния, когда она впервые услышала от Ани, что та собирается оформить квартиру на себя.
— Аня, я тебя прошу, не делай этого, — умоляла она. — Это дом, в котором я прожила всю свою жизнь. Здесь всё: твой дед, твоя мама, всё, что осталось от них. Не отбирай это у меня.
— Бабушка, я просто хочу, чтобы у меня тоже был какой-то старт в жизни, — пыталась объяснить Аня. — Ты ведь не будешь жить вечно, а мне надо думать о будущем. Тётя Нина сказала, что ты у неё будешь под присмотром.
— Под присмотром? Я не маленький ребёнок, чтобы за мной присматривали! — Валентина Петровна вскочила со стула. — Аня, я тебя растила. Я делала всё, чтобы у тебя было счастливое детство. И вот как ты мне отплачиваешь? Ты хочешь выгнать меня из моего дома?
— Я не выгоняю тебя, бабушка, — взвилась Аня. — Это всего лишь квартира! Ты будешь жить в комфортных условиях у Нины. Зачем тебе эта большая квартира, если ты всё равно почти никуда не ходишь?
— Это не просто квартира, — срывающимся голосом ответила бабушка. — Это мой дом. Моя жизнь.
Но Аня настояла на своём. И вот тот день, когда Валентина Петровна собирала свои вещи, стал самым тяжёлым для обеих. Бабушка плакала, перебирая старые фотографии.
— Ты даже не понимаешь, что ты делаешь, Аня, — произнесла она. — Когда-нибудь ты поймёшь, но будет поздно.
Через несколько дней после отъезда бабушки Аня въехала в квартиру вместе со своим парнем, Ильёй. Она долго колебалась, но Илья уверил её, что всё сделано правильно.
— Ань, ну ты чего? — сказал он, обнимая её за плечи. — Мы теперь можем начать жизнь по-настоящему. Это твой дом. Тебе не о чем жалеть.
Но по ночам, лёжа в постели, Аня слышала голос бабушки в своей голове. Те самые слова, произнесённые с болью и отчаянием, звучали в тишине:
— Это мой дом. Моя жизнь.
На следующий день Аня приехала к тёте Нине, чтобы навестить бабушку. Она нервно переступила порог квартиры. В комнате было тихо, слишком тихо для привычного дома, где когда-то жила Валентина Петровна.
— Бабушка? — осторожно позвала она.
Через минуту в дверном проёме появилась её бабушка. Она выглядела бледной и измученной. На мгновение их взгляды встретились, и Аня ощутила на себе всю тяжесть бабушкиной обиды.
— Что тебе нужно, Аня? — голос Валентины Петровны был холодным, как зимний ветер.
— Я хотела узнать, как ты. Всё ли у тебя в порядке? — срывающимся голосом спросила она.
— В порядке? — с горечью переспросила бабушка. — А как ты думаешь, как я могу себя чувствовать, когда меня выставили из моего собственного дома? Как я могу себя чувствовать, зная, что внучка, которую я растила, вот так со мной поступила?
Аня опустила голову. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Весь мир вокруг словно сжался до этого мгновения.
— Ты хотела свободы, Аня? Ты её получила. Но знай одно — свобода ценой предательства никогда не принесёт счастья. Никогда.
— Бабушка, пожалуйста, не говори так… Ты же знаешь, я не хотела тебя обидеть, — голос Ани дрожал. — Я просто… Я думала, что так будет лучше для нас обеих. У Нины тебе будет удобно, она же за тобой будет присматривать.
— Ты думала о себе, Аня, — резко перебила Валентина Петровна. — О себе, а не обо мне. Мне не нужен был уход Нины, я могла жить в своём доме. Но ты решила, что моё мнение ничего не значит. Ты даже не пыталась понять, что я чувствую.
Аня нервно сцепила пальцы. Она знала, что бабушка права, но признаться в этом себе было невыносимо.
— Я пыталась… — еле слышно произнесла она. — Я думала, что ты простишь меня. Что поймёшь.
— Прости? — Валентина Петровна горько рассмеялась. — Прости? Ты думаешь, это так просто? Стереть из памяти всё, что ты сделала, все слова, которыми ты меня ранила? Ты забрала у меня дом, мою жизнь, Аня. И хочешь, чтобы я просто это забыла?
— Я готова всё исправить! — вдруг выкрикнула Аня. — Бабушка, скажи, что мне сделать? Как мне вернуть твоё доверие?
Бабушка тяжело вздохнула и посмотрела на внучку с болью и разочарованием.
— Доверие? Аня, это не вещь, которую можно вернуть по первому желанию. Ты разрушила его, и на это потребуются годы. Если ты действительно хочешь что-то исправить, начни с того, чтобы думать о других, а не только о себе.
С этими словами Валентина Петровна ушла в свою комнату, оставив Аню одну посреди тишины. Она стояла неподвижно, ощущая, как холод разливается по всему телу. Она хотела крикнуть, попросить прощения, но понимала, что теперь это будет лишь пустым звуком.
— Прости меня… — едва слышно прошептала она, но ответа не последовало.
